— Значит вы не верите?
— Почему я должен верить бредням душевнобольных? Слушать лжепророков? В Святом Писании ясно сказано: никто из смертных не знает, когда... Никто. Вы же не собираетесь противоречить Евангелию, мэтр?
— Ни-ни! — замахал руками гость преподобного. — Что вы!
— Вот и чудно. Вернемся к делу. Вы в городе человек новый, естественно, что вам пока не станут особо доверять: сперва надо присмотреться, оценить способности, познакомиться поближе. Я ценю образованных людей, поэтому намекну важным персонам, что следовало бы обратить внимание на многообещающего парижского адвоката.
— Моя благодарность не будет...
...— Знать границ, — перебил доминиканец и опять скривился, будто кислого вина отхлебнул. — Знаю-знаю. Я помогу вам сейчас, в нужный момент вы — поможете мне.
— То есть? — выпрямился мэтр, закаменев лицом.
— Испугались? О нет, не следует дурно обо мне думать! Я не подразумевал осведомительства или доносов, несовместимых с дворянской честью. Времена скверные, душные. Новости с юга всё хуже и хуже, люди боятся, а страх рождает в человеке самые низменные чувства, обороть которые Мать-Церковь не всегда способна... Вы же не только адвокат, правильно? Два курса в Сорбонне — юриспруденция и схоластика, — это прекрасно. Вы усидчивый и талантливый человек, мэтр, об этом дополнительно свидетельствуют два года проведенные в Тулузе и Нарбонне. Ездили продолжать образование?
— Откуда вы знаете?!
— Обязан по должности, мэтр... Кажется, не найдя места адвоката, вы держали в Париже свою аптеку? Странное занятие для юриста, но объяснимое. Хотите добрый совет? Совместите оба ремесла: заработать на судебных процессах в здешнем захолустье очень сложно: тяжбы мужичья и торгашей дохода не принесут, а дворяне предпочитают разрешать споры вне стен суда... Город так некстати лишился аптекаря прошлым месяцем. Распоряжусь, чтобы его имущество отошло вам.
— Очень щедро преподобный, — гость был безмерно удивлен, если не сказать ошарашен. — Но как же наследники?
— Мэтр Гийом не оставил потомства, это во-первых. Во-вторых, собственность конфискована и распоряжаюсь таковой я.
— Но почему?
— Следовало бы догадаться. Я сжег Гийома Пертюи три недели назад, на святого Феодосия. Necromantia, maleficia et fides haeretica[1]. Вы же ничем подобным заниматься не собираетесь?
— Н-нет.
— Рад, что не обманулся в вас, мэтр. Остановились в «Трех утках»? Я пришлю за вами, как только помещение подготовят. Добро пожаловать в Аррас, мэтр.
