- Нет, Кайл! Нет! - взмолилась она, когда он наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее груди.
- Но тогда, - пробормотал он, обдавая ее своим горячим дыханием, - вам пришлось бы убежать на край света. И даже там я бы настиг вас. Как вы могли подумать, что вам удастся скрыться от меня?
Его поцелуи были настолько безжалостно чувственными, что Софи судорожно застонала и закрыла глаза.
- Я мечтал об этих таких соблазнительно бледных, нежных грудях, хрипло сказал он, скользя губами по судорожно вздымающейся между ними долине и наслаждаясь ее кожей. - Единственно, чего мне недостает сейчас, - это тех духов с их умопомрачительным ароматом. Знаете, что меня ранило больнее всего на Ямайке? - Он приподнял свое лицо и посмотрел на нее затуманенными гневом и болью глазами. - Вы надушили ими свое письмо. Не успел я его распечатать, как вы уже были рядом со мной в моем номере. И я не мог отделаться от этого запаха в течение нескольких дней...
- О Кайл, - виновато сказала она. - Я очень сожалею об этом.
- Где эти духи? - Он встал и направился к ее туалетному столику. Перебирая ее косметическую коллекцию, Кайл инстинктивно нашел искомый флакон "Джордже Армани" и поднес его к своему носу. - Да, - тихо сказал он, - это они.
Он снова подошел к кровати, на которой, совершенно беззащитная, лежала Софи. Не сводя с нее глаз, он опять сел рядом и вынул из флакона маленькую стеклянную пробку. Софи вздрогнула, почувствовав на своей коже влажное прикосновение стеклянной пробки, которой он медленно и нежно провел по углублению на ее груди.
Таинственно-волнующий аромат всколыхнул ее память, наполнив ее воспоминаниями. Он оживил в ней картины той ночи с такой пьянящей силой, что она с болью подумала о своем поражении, об однажды потерянном рае, который могла бы возвратить, заплатив за это вполне определенную цену.
Кайл улыбнулся, оценивая произведенный им эффект. Он положил флакон на стоящий рядом с кроватью столик. Затем, ни слова не говоря, наклонился и впился в ее мягкие губы жадным, сокрушительным, полным страсти поцелуем. Его язык ворвался в нее как бушующее пламя, выжигающее все на своем пути.
Руки Софи сами собой притянули его к себе, и она приникла к нему в судорожном угаре страсти. Все ее тело изнывало от граничащего с болью желания принадлежать ему, отдать ему всю себя без остатка.
Было так сладко обнимать его. Его сильное, властное, такое мужественное тело пьянило ее. Ничего не сознавая, она впилась ногтями в его плечи, отвечая на упоительную жестокость его страсти.
