Позже тем днём социальная работница отвела остальных в сторону для разговора. Мы — бабушка и дедушка Мии и я — беспокоились о её реакции или, точнее, об отсутствии таковой. Мы ожидали крика, вырывания волос, чего-то бурного, соответствующего ужасу новостей, соответствующего нашему собственному горю. Мрачное безмолвие Мии заставило всех нас подумать об одном и том же: травма мозга.
— Нет, это не травма мозга, — незамедлительно заверила социальная работница. — Мозг — уязвимый инструмент, и мы, возможно, в течение нескольких недель не узнаем, какие конкретные области повреждены, но молодые настолько выносливы, и её невропатолог настроен довольно оптимистично. Регуляция моторики у Мии, в целом, на хорошем уровне. Её речевые способности, кажется, не слишком пострадали. Правая половина тела ослаблена, и у неё нарушено чувство равновесия. Если таков общий масштаб травмы её мозга, то Мие повезло.
Мы все съёжились при этом слове. Повезло. А социальная работница посмотрела на наши лица. «Очень повезло, потому что всё это обратимо. Что же касается реакции, — сказала она, указывая на ОИТ, — это типичный ответ на столь экстремальную психологическую травму. Мозг может справиться со стольким, лишь если обрабатывает информацию понемногу за раз, усваивает её медленно. Миа всё осознает, но ей нужна помощь». Затем она поведала нам о стадиях скорби, нагрузив брошюрами по посттравматическому стрессовому расстройству, и порекомендовала, чтобы психотерапевт из больницы осмотрел Мию. «Возможно, это неплохая идея и для остальных», — заявила она.
Мы оставили её слова без внимания. Бабушка и дедушка Мии не из тех, кто согласится на такую терапию. Что же касается меня, то я беспокоился о реабилитации Мии, а не о своей собственной.
Практически сразу же начался следующий цикл операций, который я считал мучительным. Едва Миа вернулась с грани жизни и смерти, едва ей сообщили, что её семья погибла, как сейчас ей вновь пришлось лечь под нож. Разве они не могли дать девушке передышку? Но социальная работница объяснила, что, чем скорее ногу Мии восстановят, тем скорее она сможет ходить и тем скорее сможет по-настоящему начать выздоравливать. Поэтому её бедренную кость скрепили штифтами и взяли кожу для пересадки. И так скоро, что я и опомниться не успел, её выписали из больницы и отправили в реабилитационный центр, который походил на кондоминиум с ровными тропинками, пересекающими парк, в котором к приезду Мии только начали расцветать весенние цветы.
