Радовский толкнул стволом автомата стоявшего перед ним на коленях казака:
— Встать. Это правда? Отвечай, Проценко, это правда, что говорит старик? Или есть необходимость допросить в твоем присутствии пострадавшую?
— Господин майор! Господин майор! Да они ж тут все — партизаны! Попробуй, разбери. А девчонка, может, связная! Точно связная! Такая злая сучонка. Руку вон прокусила, — Проценко вдруг осмелел, вольно задышал самогонным духом. — Да и не пострадали она. Какая она пострадавшая? Да я ее пальцем не тронул! Кому вы верите, господин майор? Этому старику? Да он тут первый партизан! От него за версту лесом пахнет!
— Да ты еще пьян, скотина!
— Может, оно и так, — скрипнул зубами Проценко. — Да что вы, ваше благородие, нас о том не спрашивали, когда весной по партизанским деревням нас вели? А то и подливали еще. Давайте, ребята, дайте им жару! Весной мы баб не жалели. И вы об этом хорошо знали. Помалкивали, когда дело надо было сделать. Покажите мне, у кого из наших руки чистые. После всего этого…
— Молчать! — И Радовский замахнулся автоматом. Но не ударил.
Донец снова заходил, заплясал, рыча и тряся кулаками.
— Донец, отведите его в какой-нибудь сарай. Закройте до утра. Выставьте охрану. Утром все решим.
— Охрану… — зарычал Донец и дернул Проценку за воротник.
Не отвел он арестованного и десяти шагов, как послышался крик, глухие удары и топот.
— Стой! — рявкнул Донец.
Мелькнула, прыгнув куда-то в черный куст сирени, белая рубаха Проценки. И тут же короткий свист тугого металла полоснул, рассекая надвое плотное пространство ночи, сливаясь с гортанным хрипом Донца:
— Х-хак!
И все затихло.
Все произошло так быстро, что стоявшие возле штакетника не сразу поверили в то, что все уже произошло.
— Донец! — окликнул густую оцепеневшую темень Радовский, сжимая рукоятку автомата. — Ну что там, Донец?
— А что… Все уже… Кранты… — ответила темень голосом Донца. — Рубанул я его, Георгий Алексеевич, господин майор. И наверно, насовсем. Теперь решай, что со мной делать.
Все молчали. Ждали, что будет дальше.
— Вот что, — распорядился Радовский. — Тело отнесите на околицу. На пост. Из деревни его надо вынести. Пусть до утра полежит возле часового. Командиры взводов, проверьте личный состав. Обойдите все дворы. И впредь на ночлег будем останавливаться повзводно. В свободные дома. Дома от гражданских лиц будем освобождать. — Он повернулся и пошел к крыльцу, на ходу повторяя: — Русская армия… Русская армия…
