Я одинокая старая женщина. Живу одна. Напуганная явлением карлика до дрожи в коленках, я бросилась к соседям:
— Помогите, люди добрые, если сможете. Нечистая сила замучила!
Соседи два здоровенных молодых мужика вошли в мою квартиру, опасливо озираясь по сторонам. Вижу, боятся. А между тем каждый косая сажень в плечах, кулаки как кувалды.
— Боитесь? — спрашиваю.
Они молчат, только глазами зыркают по мебели, по стенам. Я говорю:
— Да вы присаживайтесь к столу. Сейчас приготовлю чай. Попьем чаю, и я вам расскажу, какие страсти-мордасти творятся тут, в этой вот комнатушке.
Только я это, значит, сказала, как дверца гардероба, высящегося возле окна, сама собой резко и шумно распахнулась. И по комнате пронесся вихрь как струя воздуха от лопастей работающего вентилятора. Вихрь влетел в платяной шкаф, и мои платья, развешанные в нем на плечиках, заколыхались, зашелестели, потревоженные бесовским ветерком.
На мгновение все стихло.
Потом тугая струя воздуха выпорхнула из шкафа назад в комнату с шумом, похожим на шипящий свист. Она вздула колоколом гардину, прикрывавшую окно, и ударила по оконному стеклу. Стекло со звоном лопнуло. Его нижний правый угол выскочил из рамы и упал на пол, где и рассыпался на мелкие осколки.
Лица у моих соседей стали белее мела.
Один из них его Андреем кличут развел руками о говорит:
— Ну, страх и ужас!
А я заплакала, пялясь на разбитое оконное стекло. Придется треугольную дырку в его углу заклеивать бумагой. На новое стекло у меня нет денежек.
Тут Андрей делает шаг вперед, подходит ко мне и обнимает громадной своей ручищей меня за плечи.
— Не плачь, бабка, говорит. Мужайся.
— Да как же не плакать, если «он» стекло раскочегарил.
— Мужайся, повторяет басом Андрей. И помни: мы с тобой товарищи по несчастью.
Услышав это, я так удивилась, что и в самом деле перестала плакать. Дошло тут же до меня, почему соседи вошли в мою квартиру боязливо, с опаской.
— Что? спрашиваю. У вас «он» тоже безобразничает?
— Тоже, кивает Андрей. Но у нас потише, а у тебя… У-у, сильно! У нас вот что бывает. Дважды в неделю по утрам невидимые и очень холодные руки хватаю мою жену… гм… за разные места. За самые разные. И на теле остаются большие синяки, которые непонятным образом полностью исчезают к вечеру.
Я ахнула и давай креститься. Андрей тоже перекрестился. Потом я рассказала соседям о том, как выглядит карлик. Про его руки с когтями рассказала. Про коричневую шерсть. Про красные светящиеся глаза. Соседи повздыхали, посочувствовали мне и отправились восвояси.
