Михаил посидел немного, прислушиваясь к голосам за стеной, потом осторожно приподнялся и пошарил руками. Под ногами был утрамбованный чернозем с реденькой травкой, маленькая глубокая ямка, кучка каких-то сучьев. Ладонь поползла дальше. Ворох щепок и занозистая впадина надгрызанных нижних бревен, словно объеденная бобрами. Та-ак, а это что? Кость? Откуда здесь кость?
Михаил поднялся с корточек и уверенно направился в другой конец сруба, но тут же ударился о высокую и тонкую металлическую трубу с расплющенным концом, крепко вбитую в землю. Упав на землю, он потрогал ее, нащупал массивное кольцо, ржавую звенящую цепь, а дальше — странный предмет, похожий на дырявый волосатый орех. Приглядевшись, он увидел, что другой конец цепи прикован к блестящей металлической полосе, свернутой в браслет, а внутри браслета хребет сидящего скелета со злобной намекающей улыбкой. Скелет был маленький, с давно сгнившими костями и вытянутым черепом, покрытым жесткой щетиной. Что-то здесь попахивает средневековьем, палачей тут хватает, как я погляжу. Ну и ну!
Михаил отполз подальше от столба, вжался в угол и вцепился в несчастную солому. «Ой худо мне будет, — подумал он, — чует мое сердце, не к добру это.»
Что-то безжалостно и быстро кольнуло его в щеку. Михаил остервенело врезал ладонью по щеке, под пальцами хрустнуло и брызнуло крупное насекомое. «Понатащили тут всякой гадости», — подумал он с ненавистью и вытер пальцы о штаны.
На ржавых петлях повернулась дверь, раскрывая щель света, вбежал пещерник, сильно косолапя. Обхватив кувшин, как бочку, он поставил его на землю. Там что-то с заманчивым всплеском булькнуло, и Михаилу сразу же захотелось пить. Пещерник выбежал на секунду, вернулся с копьем, разбежался и с натугой ударил тупым концом в стену. Михаил вздрогнул. Деревянная пробка выскочила, и через квадратную дыру хлынул, сметая сквозняком пыль, голубой сильный свет. Михаил зажмурился. Ему бросили его куртку, уже отдающую псиной и мерянную не один раз. Потом дверь закрыли и набросили снаружи тяжелый засов.
Михаил выпил немного и прижался к окну. Прямо перед ним через широкую поляну стоял домик, вбитый временем в землю по самые окна, справа росла стена зелени и коричневых стволов, а левее соседнего домика лежало полотно дороги. Ужасно скучный и унылый пейзаж. Михаил вернулся на свое место и лег, оставшись наедине со своими мыслями.
Прежде всего он подумал о маме. Каково ей сейчас там! Да и отцу тоже не сладко. Он представил скорбные лица родителей, друзей, просто знакомых… Попытался представить лицо Анки и не смог. Стыдно сознаться, но он ее почти забыл. Где-то была фотография…
