— Миша, расскажи про свой дом.
Он рассказал. Что живет на прекрасной планете Земля, очень древней и мудрой. Что на ней очень много хороших домов, городов, людей. Когда стал рассказывать о людях, Октар стал очень внимательным и осторожно вытянул в его сторону треугольное ухо, чтобы лучше слышать. Люди там разные, есть умные и всезнающие, есть завистники и лжецы, но большинство все-таки хорошие люди, они руководствуются гуманными принципами и обязательно во что-то верят. Пусть в Бога, в высшие космические силы. А еще верят в победу разума и, самое главное, в человека.
— Не понимаю, — задумчиво произнес Октар. — Все верят в человека. Но ведь это же упадок! Вера, напрочь лишенная реальной базы. Это ведь как человек, прыгающий по тонкому льду. Не выдержал лед — и ты утонул.
— А зачем прыгать? Зачем топать ногами и сознательно тащить самого себя на дно? Я думаю, что если веришь в то, что считаешь идеалом, то наверное стремишься к тому, чтобы стать чем-то похожим.
— Глупости все это — вера в идеалы. Идеалы — утопия, а вера — бред. Все единоверцы похожи на слепцов, бредущих по дороге, которые не видят пути и даже не знают, куда идут.
— Это называется слепая вера. Сказали тебе — значит так оно и есть. А я тебе говорю совсем про другое.
— Не понимаю, для чего это нужно? И откуда она взялась?
— Милый, чтобы сказать тебе, откуда она взялась, мне надо тебе всю историю человеческую рассказывать. А она противоречива и утомительна.
— Тогда для чего эта твоя вера?
— Видимо, для того, чтобы… Ну… Даже не знаю, как тебе объяснить.
— Вот видишь. Ты даже сам не знаешь.
— Ты так ничего и не понял… — грустно вздохнул Михаил.
Он опять поймал себя на том, что смотрит на него, как на взрослого, и хочет разговаривать с ним, как со взрослым, спорить, доказывать. Ведь это же ребенок! Мелькающий источник постоянных хлопот и шума, которого распирает любопытство и нетерпение, который не может усидеть на месте и от него рябит в глазах. Или я сравниваю его с землянином?
Снаружи быстро темнело. Солнце, которого было здесь совсем мало, и вовсе исчезло. Ночной лес совершенно не походил на лес днем. Листья, широкие и тонкие, огромные и совсем коротышки, корчились в темноте, озарялись разноцветными огоньками светящихся насекомых и были очень похожи на горбатых многоногих уродов, выползших из душных каменных тисков подземных пещер, злых и голодных. То ли уроды казались злыми и голодными, то ли густые и непроходимые дебри подсознания разыгрались не на шутку и представили длинные круглые коридоры пещер. Пещеры располагались на огромной глубине. Ассоциации делали стенки пещер словно залитыми волнистой стекломассой, а с потолка свешивались корявые корни деревьев, и корни были похожи на ведьминские волосы.
