Любая мать может взглянуть в лицо своего взрослого ребенка и увидеть личико младенца, глазевшего на нее из пеленок. Мать может наблюдать, как ее одиннадцатилетняя дочь красит ногти блестящим лаком, и вспоминать, как она протягивала ручку, когда хотела перейти через дорогу. Мать может слушать врача, уверяющего, что подростковый период – самый опасный, поскольку неизвестно, как сердце среагирует на скачкообразное развитие, и все равно будет притворяться, что времени еще уйма.
– Две победы за три раза, – сказала Клэр и снова подняла кулачок из складок больничного халата.
Я тоже подняла кулак. Камень, ножницы, бумага.
– Бумага, – расплылась в улыбке Клэр. – Я выиграла.
– Ничего подобного! – возразила я. – Видишь? Это ножницы.
– Я забыла тебе кое-что сказать: на улице дождь, и ножницы заржавели. Так что ты кладешь их на бумагу и уносишь отсюда.
Я рассмеялась. Клэр легко шевельнулась, стараясь не нарушить сплетения трубок и проводов.
– А кто будет кормить Дадли? – спросила она.
Дадли – это наш пес, тринадцатилетний спаниель, единственное помимо меня связующее звено между Клэр и ее покойной сестричкой. Да, Клэр никогда не видела Элизабет, но они обе в раннем детстве любили обвешивать Дадли стразами и наряжать его, как сестру, которой у них обеих не было.
– За Дадли не волнуйся, – сказала я. – Если что, я позвоню миссис Моррисси.
Клэр кивнула и взглянула на часы.
– Пора бы им уже вернуться.
– Да, крошка, ты права.
– Как ты думаешь, почему они еще не вернулись?
На этот вопрос существовало сто ответов, но в голове моей возник лишь один: возможно, они не вернулись потому, что в какой-то другой больнице, в двух округах отсюда, другая мать вынуждена попрощаться со своим ребенком, чтобы я получила шанс спасти своего.
В учебниках по медицине болезнь Клэр называлась «детская расширенная кардиомиопатия». Этот страшный недуг поражал двенадцать миллионов детей в год: их сердечная полость была с рождения увеличена и со временем растягивалась все больше, а сердца их не могли в полную мощь качать кровь. Болезнь нельзя вылечить, равно как и дать ей обратный ход. Если повезет, с ней можно жить. Если же нет, то человек умирает от сердечного приступа, вызванного застоем крови. В семидесяти девяти процентах случаев причину заболевания определить невозможно. Некоторые специалисты придерживались версии, что виноваты вирусные инфекции вроде миокардита, подхваченные в младенчестве; другие полагали, что пораженный ген передается по наследству. Я всегда подозревала, что Клэр получила болезнь от родителей. В конце концов, дитя, рожденное в горе, обречено появиться на свет с тяжелым сердцем.
