Конечно, судьба наступления не зависела от действий нашей группы, но мы могли сделать больше. Могли, если бы проявили на свой страх и риск больше самостоятельности.
В самом деле, зачем было подрывать столбы проводной связи, когда всем известно, что у мятежников есть полевые рации? Да и восстановить эти повреждения на линии фашистам было совсем нетрудно.
Когда я вернулся к своим ученикам,, первоначальное возбуждение у них прошло. Бойцы выглядели усталыми. Почти у всех были потерты ноги.
— Тодос еста бьен[3], — храбро солгал Доминго, глядя на вопрошающие лица боевых товарищей. — Однако от нас ждут большего. А сейчас — спать!
Капитан не хотел обескуражить подрывников. Но вряд ли от них укрылась его хмурость.
— А в чем все‑таки дело? — спросил за всех Рубио.
— В чем?! — взорвался Доминго. — Теруэль не заняли, вот в чем!
Бойцы переглянулись. Причина была достаточно веской, чтобы объяснить плохое настроение командира.
На машинах по тылам фашистов
Несмотря на первоначальные неудачи, командование продолжало попытки захватить Теруэль.
Интербригада прорвалась к самому городу, за ней продвинулись другие республиканские части. Противник пока не контратаковал. Это позволяло надеяться на успех.
На второй день наступления подрывники получили приказ вновь идти в тыл мятежников.
Капитан Доминго задумался. У людей потерты ноги, а им шагать более сорока километров!
Пеле невозмутимо предложил использовать для вылазки машины.
Первым отозвался на это Рубио:
— Ты, наверное, не в своем уме…
Но Пепе не удостоил его ответом. Он спокойно убеждал переводчицу и Доминго, что поездка на машинах совсем не опасна… А в случае чего — на машинах легко и удрать!
Перспектива такой вылазки понравилась и другому шоферу — Хуану. Он горячо поддержал Пепе.
Доминго тоже загорелся новой идеей, и мы решили рискнуть.
В полдень три машины въехали в лесок на ничейной территории и направились к автомобильной дороге Теруэль — Каламоча. Сначала тряслись по суходолу, поросшему на склонах кустарником, а в четырех километрах от своих позиций выскочили на полевую дорогу и прибавили скорости.
Безмолвны холмы вокруг. Желтеет под солнцем чахлая трава. Темнеют вдали одинокие валуны. Ни зверька, ни овечьей отары. Только высоко в небе парят редкие облака.
Приземистая пастушья хижина (кортихо), сложенная из камней, видна на ровном месте за целый километр. Останавливаемся в укрытии, посылаем разведку. Получаем сигнал: можно ехать!
У хижины — ни души. Оседланная лошадь пощипывает невдалеке траву. Настороженно подняв голову, она с испуганно шарахается от бойцов. На седле видна запекшаяся кровь, Заглядываем в хижину — пусто. Тут по–видимому разыгралась какая‑то трагедия. Какая? И чем это может угрожать нам?
