1 марта 2011 года материалы Трибунала мною направлены в Следственное управление ФСБ России для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Однако я хорошо понимаю, в какой непростой ситуации оказались следственные работники после их получения. И у меня нет уверенности в том, что им будет дана объективная оценка.
Я не могу рассчитывать на непредвзятое рассмотрение данного вопроса и в Государственной Думе, ибо В. Путин является лидером партии «Единая Россия», имеющей большинство своих представителей в Федеральном Собрании. Поэтому я предлагаю создать смешанную комиссию из сотрудников Администрации Президента РФ и депутатов Госдумы от фракции КПРФ, «Справедливая Россия» и ЛДПР для проверки обвинений, выдвинутых против В. Путина офицерским Трибуналом.
Это письмо было отправлено 2 марта 2011 г. А в ночь с 19 на 20 Виктора Ивановича Илюхина не стало.
Официальная версия его смерти, никогда не жалующегося на здоровье, гласит: обширный инфаркт. Однако его родственники и некоторые коллеги по Госдуме в правдоподобность этого диагноза не верят. А КПРФ даже официально потребовала провести независимую медицинскую экспертизу по установлению причины его смерти.
* * *
С Виктором Ивановичем Илюхиным я был знаком лично. Мы очень симпатизировали друг другу: он отдавал должное моим скромным творческим способностям, а я мог наслаждаться его эрудицией, глубокой убежденностью в отстаивании собственных взглядов, а также - точностью и смелостью суждений по многим сложнейшим вопросам нашей современности.
Он мне полностью доверял, прекрасно зная, что содержание наших разговоров навсегда останется между нами. Однако теперь, в годовщину его смерти, я решил поведать об одном из них. В тот период он готовил какую-то конференцию на тему о В. Путине, предложив мне принять в ней участие и отредактировать Сборник с выступлениями всех участников. Помню, что я от выступления на этой конференции не только самым решительным образом отказался, а и предупреждал его об опасности таких намерений. «Но если не я, то тогда кто же? Осознаю опасность, но надо служить Отечеству и защищать его», - отвечал он. В этой фразе, как мне кажется, как раз и заключалась готовность моего товарища принести себя в жертву во имя реализации всех установок возглавляемой им ДПА. И эта жертва, как показали последующие события, была (не буду уточнять кем) принята.
Я не знаю, была ли его смерть насильственной. Если да, то хотелось бы знать: какую роль в ней сыграло руководство КПРФ, сильно отстававшее от моего товарища по популярности среди народа и армии? Признаюсь, что мне трудно успокоить себя тем, что она могла быть естественной и произойти вследствие того, что его организм сам не выдержал тяжелой ноши взятых на плечи проблем. Пусть в этом разбираются медики и правоохранительные органы. Ясно только одно: Россия тогда потеряла своего верного и преданного сына, россияне – смелого защитника от произвола правящего режима, а семья – любящего отца и мужа. Надо ли после этого удивляться тому, что представлять протестное движение россиян, недовольных российской властью, с тех пор уже окончательно оказалось некому?
