В бурю призывают вайкуньариве — духа анаконды. Индейцы поют: «Приди, о вайкуньариве. Ты так силен, что можешь удержать падающие деревья. Обвейся вокруг ствола и не дай ветру их свалить».
А еще, чтобы защитить деревья и кусты, индейцы призывают вайкошевеириве, духа паука, чтобы тот обвил листву и ветви. Индейцы поют: «Ты маленький, но очень сильный, вайкошевеириве». Когда же они призывают хамориве, духа белого паука, то посыпают грудь и плечи белой золой. При этом они поют: «Я хамориве. Я был стариком, взобрался на высокое дерево жатуба, сорвался, упал, скрючился и стал не человеком, а пауком. Зачем ты меня позвал? Зачем ты потревожил мой сон?» Тот же самый человек отвечал: «Хамориве, я позвал тебя, чтобы ты сдул тех хекура, которые ломают деревья и кусты». Затем этот человек вставал и начинал дуть в тоненькую трубочку, которой он обычно вдыхает эпену. Это он пылью эпены насылал чесотку на враждебных хекура.
Фузиве насылал на другие племена бурю. Но иногда он начинал сильно чесаться и говорил: «Враги наслали на меня чесотку». Он тут же посылал за водой и обливал ею голову. Когда буря кончалась, индейцы говорили, что это хекура ее прогнали.
Я ждала ребенка и вот-вот должна была родить. В это время многие намоетери решили отправиться к вакавакатери (вака — индейцы называют большого броненосца) и попросить у них подарков. Они узнали, что у вакавакатери есть много мачете. Предстоял дальний путь.
Я осталась в шапуно. Утром мы, жены Фузиве, вместе с самим Фузиве, его дочерью и многими другими пошли в лес искать бурити[37]. Живот у меня к тому времени был уже очень большим. На обратном пути мы перешли игарапе. Женщины наловили рыбы и рачков. Я несла большой пакет рыбы. К вечеру мы набрели на рощу пальм бакабе. Мужчины взобрались на деревья и оттуда бросали нам гроздья плодов. Они кричали сверху: «Поживее двигайтесь, уже поздно. Враги могут быть близко».
У меня очень сильно заболел живот, и я села. Одна из девушек спросила: «Что с тобой?» «Ничего»,— ответила я, не вставая. Дочь Фузиве также ждала ребенка и у нее был большой живот. Она сказала мне: «Давай уйдем вперед, не то мы их потом не догоним». Но тут другие увидели дикий кокосовый орех, и дочь Фузиве стала есть его. Я сказала ей: «Передай, что я пойду вперед. Пусть меня не ждут».
Когда боль становилась особенно сильной, я садилась. Так потихоньку добралась до берега игарапе и искупалась. Возле шапуно мне повстречалась старая мать Фузиве. «У тебя что, живот болит?»—спросила она. «Нет»,— ответила я. «Неправда, болит»,— повторила старуха. Мы подошли к шапуно. Я поставила на огонь пакет с рыбой и села в гамак. Вскоре вернулся Фузиве. «Рыба готова»,— сказала я ему. Я слезла с гамака и поделила рыбу между всеми членами семьи, как меня учила старуха — мать Фузиве.
