Однажды тушауа Фузиве рассказал мне историю хлопка: «В давние времена колибри были людьми и у них были гамаки из хлопка. (До сих пор колибри крадут кусочки хлопка, чтобы сделать себе гнездо.) Яноама увидели эти гамаки и спросили у теншо (колибри), как они их сделали. Колибри привела людей к расчистке и показала людям маленькие растеньица, потом растения с коробочками хлопка и, наконец, те же растения, но уже с пустыми коробочками. Потом сказала людям: «Сажайте на расчистке один только хлопок, потому что другие растения отнимают у земли силу. Сажайте хлопок так, чтобы у вас были и молодые побеги, и с коробочками, и старые. Тогда у вас всегда будет хлопок». Колибри дала яноама семена и сказала: «Когда растение вырастет, подрежьте ему макушку, тогда ветви будут гуще». Взяла длинную палочку, кусок круглой и гладкой внизу куйи и сделала из них веретено. Так она научила людей прясть. А когда люди превратились в животных, теншо превратилась в маленьких птиц колибри».
Самая старая из жен Фузиве очень хорошо относилась ко мне. Иногда другие три жены требовали, чтобы я делала для них большие ножи и материю, потому что я белая и должна это уметь. Они приходили к Фузиве и говорили: «Побей ее, она белая, а не хочет делать для нас ни горшков, ни ножей». Тушауа гнаминаветери всегда меня защищал: «Белые женщины, наверное, тоже не умеют делать больших ножей, нет! И потом Напаньума уже давно живет с нами, откуда же ей знать! Почему вы хотите, чтобы ее побили? Почему вы желаете ей зла, нехорошо это!»
Но женщины не сдавались: «Она белая и должна знать. Просто не хочет ничего делать. Побей ее. А если не умеет, значит, ее отец не был белым».
Я отвечала: «Мой отец не умел делать мачете, он работал на сборе каучука и покупал мачете у других[34]. А ткани ему давали в уплату за работу».
Фузиве не требовал, чтобы я делала мачете или ткани, но и не защищал меня, когда другие жены кричали и возмущались.
Во время сбора урожая кукурузы, когда нужно было разделить между всеми пятью нашу долю урожая, этим занималась самая старая из жен Фузиве. Она отделяла маленькие початки от больших и потом говорила мне: «Когда они соберут кукурузу, поделишь ее между всеми». Я отказывалась: «Не хочу, вдруг я одной дам больше, а другой меньше». Старая жена часто говорила мне: «Командуй ими сама». Когда не хватало хворосту, она звала меня и говорила: «Хворосту мало осталось, пошли остальных в лес». Я говорила им: «Идите в лес и принесите оттуда хворосту». Вначале я не хотела командовать и даже плакала. Но потом привыкла. Нередко одна из жен спрашивала: «А ты почему не идешь?» Я отвечала: «Мне велено передать тебе, и все тут. Посылают-то тебя, а не меня». «Как! Ты, чужая здесь, будешь командовать, а мы должны тебе повиноваться!» Я передавала их слова старой жене, а она отвечала: «Если они тебе еще раз скажут то же самое, предупреди тушауа (то есть Фузиве). Он сам решит, что и как». Спустя некоторое время, когда старой жены не было рядом, я уже сама говорила: «Ты сходи за водой, а ты свари мингау из бананов». И они подчинялись. Когда в гости приходили женщины из других шапуно, старуха говорила мне: «Сходи по воду вместе с остальными женами. Не то они начнут болтать, будут без конца купаться в реке и потеряют впустую много времени. А если ты пойдешь с ними, они долго бездельничать не станут — побоятся, что ты потом передашь все тушауа. Большую корзину не бери, понесешь только куйю».
