— Тебя наняли рекламировать это учреждение?
— Не говори глупостей! Едем, и ты сам все поймешь!
Но у входа в бюро, или, как его еще называют, «камеру хранения забытых и потерянных вещей», лейтенант резко затормозил.
— Что с тобой? — спросил я.
— Видишь ли, — в голосе моего друга появились несвойственные ему нерешительные интонации. — Я подожду тебя здесь. Вернее, я зайду туда попозже... — замямлил он.
— Почему? Что случилось?
— Это очень сложный вопрос. Ну, я не хочу встречаться с главным хранителем забытых и потерянных... Ты зайди туда и посмотри: не маячит ли там разговорчивый такой толстяк в тюбетейке? Потом все объясню.
Я вошел в небольшой вестибюльчик и остановился возле стеклянной двери, ведущей в камеру. Хорошенькая белокурая девушка сидела за столом. Перед ней лежала охапка зонтов и несколько хлорвиниловых разномастных плащей. Женщина со значком трамвайного контролера на лацкане парусиновой курточки сдавала находки.
— И это, Ниночка, после обычного рядового дождя, — говорила женщина. — А тут гроза была в четверг, так у нас рекорд получился: сразу восемь зонтов и пять плащей...
Я решил не входить в помещение, а провести разведку по всем правилам: сам вижу все, меня — никто. Впрочем, может быть, искомый толстяк находится тут, но мне он просто не виден? Терпение, терпение... Вот кто-то еще подходит к столу, за которым сидит Нина.
Это был худощавый юноша в очках. В руках он держал толстую книгу.
— Вот она, — сказал юноша, протягивая том. — И надпись — мне от автора...
Нина прочла автограф, потом взглянула на переплет и рассмеялась.
Женщина-контролер тоже заулыбалась:
— Редкая надпись... Как же так получилось?
Юноша, ежесекундно поправляя очки, торопливо стал объяснять:
— К нам в институт на литературный вечер должен был приехать этот вот писатель, подпись которого вы видите... Уважаемый автор военных романов, так сказать, беллетрист-баталист. Понятно, что уже за два дня в ближайших книжных магазинах наши студенты раскупили все книги романиста — для получения автографов. Ведь приятно, когда на сочинении собственноручная авторская подпись, тебе адресованная, верно?
Нина и контролерша единодушно поддержали эту мысль.
— Так вот, точно в назначенный час писатель явился. Ну, рассказал о себе, о своих произведениях, прослушал стихи и новеллки членов литкружка, ответил на записки. А потом его атаковали любители автографов. И тут мне стало обидно — я-то не догадался предварительно запастись книгой. Смотрю на радующихся коллег и ругаю свою непредусмотрительность. И вдруг замечаю: писатель так поглощен надписыванием автографов, что даже не смотрит, на чем пишет. «Ага, — думаю, — вот, кажется, я смогу отличиться». Сами знаете, бывает — нет-нет да и потянет на что-то забавное, на розыгрыш, на шутку... Хватаю я вот этот том собраний сочинений Льва Толстого и бегу к писателю. А книги у него разных форматов имеются — и толстые, и потоньше, и цвет обложек различный. Короче, он бровью не повел — надписал мне Толстого. Глядите, синим по белому: «НА ПАМЯТЬ О НАШЕЙ ВСТРЕЧЕ».
