Среди веселящихся выделялся своим озабоченным видом мужчина в галифе и щегольских сапогах. На его темно-синем кителе блистал какой-то таинственный значок: гибрид медали за спасение утопающих с жетоном древнего общества «Друг животных», а из-под козырька фуражки (он так и бегал по залам, не снимая головного убора) сверкали темные стекла очков-светофильтров.
— Осколок бала-маскарада? — спрашивали гости рабочих комбината, показывая на мужчину в фуражке.
— Это товарищ Энский, — отвечали сотрудники комбината, усмехаясь. — Начальник охраны! Предводитель вахтеров и ночных сторожей!
Фамилию начальника охраны никто не помнил. Его все звали «товарищем Энским». Не потому, что его имя-отчество считали не подлежащими оглашению, а из-за привычки начальника охраны везде и всюду всовывать словечко «энский»:
— Вчера я с одним моим энским другом зашел в пивную, ну и, конечно, выпили на энскую сумму...
А когда знакомился, то обязательно произносил:
— Разрешите представиться, начальник охраны энского комбината!
Вахтеров и сторожей он собирал каждый день на «летучку».
— Постовики! — говорил он, оглядывая свою гвардию. — Развивайте бдительность! Чтоб муха без удостоверения личности не пролетела! Вход только по пропускам! Пропуск надо уважать! В нем наша сила! Запомните, как трижды три: ни одного лица без пропуска! Ни одного пропуска без фотографии! Ни одной фотографии без полного сходства с лицом предъявителя! Ясно-понятно! Сейчас такое время — ротозеев надо сдавать в утиль! Бди в оба!
Удостоверение личности было для Энского святыней. Из-за этого каждый день у проходной будки случались чрезвычайные происшествия. Начохр звонил в цех и говорил:
— Некто предъявляет пропуск вашего рабочего! Задержан мною, прошу зайти на предмет опознания!
Прибегал предцехкома Кондратий Гаврилович:
— В чем дело? Опять несоответствие?
— Так точно! — говорил Энский. — Сразу видно, что у этого гражданина личность какая-то односторонняя... А на фото он вполне симметричен...
— Да у меня флюс, — говорил задержанный. — Третий день!..
Однажды, когда Дормидонтов из механического цеха сбрил бороду (по случаю того, что записался в драмкружок), то Энский категорически отказался признать его «личность»:
— Если тебе верблюд предъявит удостоверение, что он троллейбус, — сказал Дормидонтов Энскому, — ты его пропустишь! Самое главное — чтобы фотография соответствовала! Эх ты, бумажной души человек! Это же формальная бдительность! Это же черт знает куда завести может!
