— Так как же... — Червяков затравленно огляделся, — ведь тайное же голосование... какие тут свидетели...
— А я рядом стоял и случайно видел, — продолжал шутить кассир.
Лицо плановика выразило такую степень испуга, что даже тем сотрудникам, которые глубоко презирали Червякова за подхалимство, и то стало его жалко.
— Ну, подумаешь, если даже и голосовали против, — сказала Мурочка, машинистка из начинающих. — Я вот Бризжалова вычеркнула и не скрываю!
И тут Червяков заметил, что сам товарищ Бризжалов скромно и вполне демократично стоит у дверей раздевалки!
Плановик хотел верноподданнически броситься к начальству, но в этот момент часы в вестибюле начали бить десять, и все направились к своим рабочим местам.
Бризжалов, несомненно, слышал все от первого до последнего слова. А вдруг он принял шутку «Ехидны» за правду?
Червяков схватился за виски: ему казалось, что если начальник поверит злым языкам, то все погибло. И внеочередной отпуск, и общее благоволение, и премия в размере половины оклада, на которую Червяков так рассчитывал. Нет, нужно немедленно внести ясность, уверить в преданности.
Улучив момент, плановик проскользнул в кабинет Бризжалова, подбежал неслышно к столу и вежливо кашлянул. Бризжалов поднял глаза от бумаги, которую изучал, спросил равнодушно:
— Что вам, Павел Иванович?
Червяков подался туловищем вперед и зашептал начальнику в ухо:
— Извините... но вы, может, подумали... у вас создалось впечатление... будто я на самом деле голосовал против...
— Ничего не понимаю! — нахмурился Бризжалов. — Вы голосовали против? Вчера, что ли?
— Это подлые клеветники меня чернят, — еще жарче зашептал Червяков. — А я — всей душой! Разве можно вас — и вычеркнуть? Противно естеству!
— Оставим выборы в покое. Что у вас? Какое дело?
— Да, собственно, дела никакого нет... Я насчет напраслины, которую на меня возводит этот Прохоров, из бухгалтерии... Что я, мол, вычеркнул вас из списка.
— Да бросьте вы, Червяков, об этом.
И начальник погрузился в чтение бумаги.
Червяков переступил с ноги на ногу и опять нежно кашлянул.
Бризжалов недовольно поморщился, снова взглянул на плановика.
— Вы еще тут?
— Прохоров вчера рубль кому-то передал, когда зарплату выплачивал, — вкрадчиво произнес Червяков, — и теперь вот на всех злобу срывает... А я, сами знаете, не мог вас вычеркнуть.
— Послушайте, — Бризжалов откинулся в кресле, что означало у него высшую степень возмущения. — Если у вас нет другой темы, то я попрошу мне не мешать. Простите, но — срочная ведомость. И успокойтесь — я вам верю.
