— Озеро, небось, отступило, — сказал капитан.
— Нет, — серьезно сказала Ремида, — это бог Ярила вынес его обратно.
— В этих краях и не такое возможно, — усмехнулся Ярослав.
— Я рада тому, что начинаешь верить в чудеса, — просто сказала она.
До Москвы доехали без приключений. По Ярославскому шоссе, проспекту Мира на Садовое кольцо. На площади Восстания Ремида кивнула направо.
— Вот в этой хижине я и живу, — сказала она.
«Ни хрена себе избушка», — подумал капитан.
— Как раз напротив ЦДЛ, — пояснила Ремида. — Еще здесь Театр киноактера и Дом архитекторов, а ниже — зоопарк и Красная Пресня. Ты был в ЦДЛ?
— Что это означает? — отозвался на вопрос вопросом капитан.
— Дом литераторов… Бойкое довольно место. Когда-то там масоны заседали.
Ярослав неопределенно хмыкнул.
— К литературе прямого отношения не имею, хотя книги в море читаю, Конецкого, например, и «Кануны» Белова. А что до масонов, то их у нас и на флоте хватает, среди береговых опекунов, естественно, не в океане.
«Спутник» прокатил мимо звездно-полосатого флага и повернул за углом направо. Ремида не спрашивала, куда отвезти капитана, и тот понял, ехать она будет до вчерашнего места.
Вот и мост через реку, гостиница «Украина», побежал назад Кутузовский проспект.
— Ты к двадцать шестому дому рули, — сказал Ярослав.
— Уж не родственник ли ты Ильича? — насмешливо спросила Ремида.
— Бог миловал, — отозвался он. — Тогда бы точно на коллегии не утвердили… Свояк там квартирует, а ключ от хаты у меня в кармане.
— Ни пуха, ни пера, — сказала Ремида. — И позвони…
Она подрулила к тротуару, капитан молодцевато выпрыгнул на асфальт, повернулся, чтобы махнуть рукой, но Ремида рванула с места, и «Спутник» ее засеребрился в потоке автомобилей.
Ярослав позвонил на дачу и узнал, что все его родичи, и Лида, конечно, с ними, все еще там, в Лесном Городке, кейфуют. Они считали, что капитан сидит в плохом настроении духа в квартире, коль не берет телефонную трубку, и Лида, зная его натуру, просила не беспокоить мужа, он отойдет и сам позвонит на дачу. Была она с ним ласкова и смущена, голос звучал виновато, и капитану стало даже неловко, поскольку он собственную вину перед Лидией осознавал.
Но все хорошо сложилось, что настроение приподнялось, он с грустью вспомнил Ремиду, подумал: не ты ли, чертовка, и здесь поколдовала.
На коллегии вопросов не задавали. Прибыло их в министерство несколько капитанов с разных бассейнов, числом до десятка, и процедура утверждения всех длилась чуть более часа.
