Мудрость змеи: первобытный человек, Луна и Солнце | страница 34

Трудно отделаться от впечатления, что все эти постулаты Дирк Я. Стройк «завизировал» (во избежание кривотолков) в соответствующих апартаментах науки о первобытности, где самое значительное в культуре соотносится лишь со временем первых цивилизаций.

Если же предположить, что люди древнекаменного века считали, то что же именно? Как ни парадоксально, вне внимания историков науки оказалась именно та идея Буше де Перта и Эдуарда Лартэ, которая заслуживала интереса в первую очередь.

Впрочем, нельзя не признать, что это была именно та идея, которая казалась менее всего правдоподобной — учитывалось время!

Месяцы правит Луна

И этого месяца время

Определяет…

Овидий

Идея озарила, как молния, и от неожиданности взбудоражила до нервной дрожи. Когда волнение слегка улеглось, эта мысль стала представляться Александру Маршаку то соблазнительно оправданной, то абсурдно нелепой. А ведь всего четверть часа назад он был так уверен в себе и почти спокоен: для завершения популярной книги о космосе и человеке ему осталось написать всего один параграф на пару десятков страниц. В этом разделе он собирался рассказать о пробуждении интереса первобытного человека к окружающему миру, прежде всего к Небу. Правда, дело это на поверку оказалось не столь простым, как думалось вначале, и оттого на финише вышла досадная заминка, преодолеть которую А. Маршак пытался последние недели августа 1963 года.

Разумеется, изложить материал в традиционном духе не составило бы труда, а осудить следование общепринятой научной традиции едва ли кому взбредет в голову. Но А. Маршак чувствовал, что, если он пойдет по этому пути, книга будет не такой, какой в мечтах ему хотелось видеть её. Проблема заключалась в том, что первобытность никак не хотела логически «стыковаться» (если уж сочинение посвящено космосу и человеку, то такой термин теперь оправдан!) с последующими культурами. Они выглядели нелепо — как повисшие в воздухе над землей деревья с обрубленными корнями. При размышлении о том, как с наименьшими потерями обойти затруднения, и пришло озарение, то ли на беду автора незаконченной рукописи, то ли на счастье его.

Расположение насечек на кости из Ишанго и сопоставление их со схемой смены лунных фаз в течение месяца.

Произошло это, в сущности, почти случайно. В то утро А. Маршак перебирал содержимое одной из папок с черновыми материалами. И тут на глаза ему вдруг попалась статья из научно-популярного журнала «Scientific American» за июль 1962 года. Он вырезал ее, да так и не удосужившись прочитать, подшил к подборке документов, которые при случае могли пригодиться. Пробежав глазами текст, написанный бельгийским археологом и геологом профессором Гентского университета и членом Королевского института Брюсселя Жаном де Энзелином, А. Маршак призадумался и стал с пристальным любопытством рассматривать фото и рисунки, приложенные к статье. На невзрачной, черного цвета кости длиною в три с четвертью дюйма, что была найдена при раскопках поселения Ишанго, погибшего девять тысяч лет назад при извержении вулкана, виднелись упорядоченные группы насечек, которые выглядели как палочки в тетради школьника первых дней обучения. Участник экспедиции Колумбийского университета в район истоков Нила оценил их как некую числовую игру.