— Полно тебе, отец, не надо.
Абд ас-Саттар молча разглядывает серые стены, потолочную балку, Занати, Ситтухум. Единственная слеза, застрявшая в морщинах лица, медленно скатывается к заросшему щетиной подбородку, не бритому уже сорок дней. Абд ас-Саттар чувствует, как она ползет, оставляя за собой влажный след. Он кладет кусок лепешки, который держит в руке, вытирает рот, стряхивает с галабеи крошки.
— Чаю приготовь.
Снова погружается в молчание. Занати, краса хуторских парней, тоже молчит, не глядя на отца. Слышно только прихлебывание. Вот и весь разговор.
Абд ас-Саттар достает коробку с остатками табака, свертывает цигарку, тоненькую — табаку должно хватить на всю предстоящую ночь. Это единственное его развлечение. Синие клубы дыма плывут к потолку. Абд ас-Саттар глядит на стену перед собой. На стене изображен Адхам с грустно опущенной головой. Сам не зная почему, Абд ас-Саттар испытывает чувство стыда. Шепчет про себя: «Ничего, Адхам, все обойдется». Но он знает, что не обойдется и что ни Адхам, ни десяток других ему подобных ничем тут не помогут. Лицо Адхама уже с трудом различимо на стене, с которой кусками осыпается известка.
— Аллах спаси ее и помилуй.
— Милость нужна лишь живым.
Изображение Адхама нарисовал маляр Атуба из Дамисны ко дню свадьбы Абд ас-Саттара и Ситтухум. В первую ночь Абд ас-Саттар вышел во двор к брату Ситтухум — жители хутора в напряженном молчании ждали на улице, — вынес ему белый платок с пятнами красной крови. Разрывая молчание, взлетели в воздух радостные крики. Кровь — признак невинности, свидетельство чистоты. Утром умывшись, позавтракав, попив чаю и выкурив одну за другой несколько цигарок, Абд ас-Саттар все рассказал Адхаму. И потом, когда Ситтухум рожала ему детей, он всякий раз, уже надев галабею — пока жена не разродится, он носил ее наизнанку, — шел к Адхаму советоваться насчет имени новорожденного.
Выпив еще чаю, снова заваренного Ситтухум, Абд ас-Саттар поднимается, бросает прощальный взгляд на Адхама и выходит в темноту. Занати остается сидеть на месте, ковыряя спичкой в зубах.
Он заходит в лавку Абуль Фатуха взять пачку табаку и папиросной бумаги. В лавке, как всегда, много мужчин, собравшихся послушать радио.
«Говорит Каир. Наши войска вышли на линию границы на Синае, чтобы заставить противника распылить свои силы между египетскими и сирийскими фронтами, ибо безопасность арабского мира едина и неделима».
Абд ас-Саттар не платит за табак. Абуль Фатух извлекает грязную замусоленную тетрадь и записывает долг. В начале следующего месяца заплатит все сразу, точь-в-точь как делают крупные чиновники в городах. Пересыпав табак из пакета в свою заржавленную коробку, Абд ас-Саттар прощается:
