(Продолжение)
Все на хуторе идет, как тому положено быть. Приходит ночь, за ней следует день. Постепенно свет его тускнеет, сереет, вновь превращается в темноту ночи, то лунной, то безлунной. Но вот уже глубокую тишину нарушают привычные звуки утра: щебетание птиц, крики петухов, блеяние овец, шелест ветра в ветвях деревьев.
Рано утром все идут в поле. Возвращаются с закатом. Ужинают. Ложатся спать. Быть может, видят сны.
Единственный человек, нарушивший привычный порядок, пробивший брешь в стене устоявшегося быта, — Абуль Гит аль-Миниси. Однажды утром он внезапно покинул хутор и направился в деревню. Его видели в Дамисне: он разговаривал с подрядчиком, который нанимает сезонных рабочих. Вечером он вернулся к матери, велел собрать ему вещи в дорогу. На хуторе говорят, что Сабрин лишила его разума.
Хуторяне помнят этот вечер. Заходящее солнце стыдливо куталось в легкую дымку. Вечерний прохладный ветерок доносил с полей запахи свежеполитой земли и цветущих растений. Очертания предметов сливались с окружающими сумерками. Абуль Гит вышел из дому в сопровождении мальчишки, несущего его вещи. Он был печален в минуту расставания, в тот горький миг, когда слова бессильны выразить переполняющие душу чувства. Слова звучат вяло, безжизненно.
— Счастливого пути, Абуль Гит.
На глаза набегают слезы.
— Возвращайся поскорее.
Прощальный взмах руки теряется в бескрайнем пространстве. Тоска стесняет грудь.
Вот, господа мои, таков хутор хаджи Хабатуллы Абдель Габбара Абдель Кави аль-Миниси.
Вторник, 26 мая 1967 года
Запрос
из маркяза Этай аль-Баруда
инспектору здравоохранения
Просим сообщить на основании записи, произведенной в книге регистрации смертей, о причинах смерти Сабрин Абд ас-Саттар, жительницы деревни Дамисна.
Ввиду важности вышеизложенного просим не задерживать высылку требуемых сведений.
С благодарностью
Дата
подпись
В час, когда наступает ночь, в душе рождается печаль. Темнота наползает со всех сторон, заставляет человека съеживаться, уходить в самого себя. Кроваво-красный шар солнца, завершив свой долгий дневной путь, устало лег на край далекого горизонта. Беспредельные поля из влажно-зеленых стали темно-синими. Последние лучи, заблудившиеся в узких улочках, застрявшие в щелях низких глинобитных стен, запутавшиеся в кронах деревьев, медленно ищут дорогу, отступают, бледнея.
Каждый вечер в этот час Абд ас-Саттар стоит на берегу канала, неподалеку от моста. Стоит молча. Крестьяне возвращаются с полей. Девушки приходят к каналу набрать в кувшины воды. На широком пыльном мосту виднеются кучки овечьего помета, следы колес проехавшей недавно автомашины.
