— Я закопал капитана. Слишком громко стонала. Арти то, Арти сё, а еще часто повторяла «мама».
«Закопал? Элфи же страдает клаустрофобией».
Артемис упал на колени и принялся разбрасывать землю голыми руками. Мульч понаблюдал за ним с минуту, потом демонстративно вздохнул.
— Позволь мне, вершок. Иначе провозишься до утра.
Он подошел, сунул руку в кучу и, покусывая губу, стал нащупывать какое-то известное только ему место.
— Нашел, — закряхтев, произнес гном и выдернул из земли короткую ветку.
Холмик, задрожав, развалился на маленькие кучки гальки и глины. Под ними лежала совершенно невредимая Элфи.
— Эта сложная конструкция называется «га-га», — сказал Мульч, помахивая веткой.
— И что это значит?
— А это значит «га-га-бе бу-га-га, нас не видно ни фига», — ответил гном, хлопнул себя по колену и расхохотался.
Артемис сердито посмотрел на него и осторожно потряс Элфи за плечи.
— Элфи, ты меня слышишь?
Элфи Малой открыла затуманенные глаза, закатила их, потом сосредоточилась.
— Артемис, я… о боги.
— Все в порядке. У меня нет лемура… вернее, есть, но у другого меня, только не волнуйся. Я знаю, куда тот я направляюсь.
Капитан Малой провела по щекам тонкими пальцами.
— Я хотела сказать: «О боги, я тебя поцеловала».
У Артемиса застучало в голове, ему показалось, что Элфи его гипнотизирует. Хотя ее тело омолодилось в туннеле времени, один глаз по-прежнему оставался голубым. Очередной парадокс. Завороженный, даже слегка оцепеневший, старший Фаул тем не менее отчетливо сознавал, что гипнотические чары здесь ни при чем. Магия волшебного народца не имела отношения к происходящему.
Юноша смотрел в эльфийские глаза и понимал, что эта, более молодая и более уязвимая Элфи в данных пространственно-временных координатах испытывает те же чувства, что и он.
«Посла всего того, что мы пережили вместе. А может, благодаря этому».
Воспоминание разрушило хрупкое мгновение, словно брошенный в паутину камень.
«Я солгал ей».
Артемис даже отшатнулся при мысли об этом.
«Элфи верит в то, что это она заразила мою маму. Я шантажировал ее».
И в этот миг он понял, что содеянного не исправить. Если он признается, она его возненавидит. Если нет, он сам себя возненавидит.
«Должен быть какой-то выход».
Ничего не приходило на ум.
«Мне надо подумать».
Артемис взял Элфи за ладонь и локоть, помог ей встать на ноги и выбраться из неглубокой, похожей на могилу ямы.
— Воскресла, — произнесла она насмешливым тоном и стукнула Мульча по плечу.
