— Как сладко ты целуешься! — прошептала Аня и потёрлась о его щёку. — Я будто бы умерла!
— Что ж тут сладкого? — глупо улыбаясь, спросил Пашка. — Я не хочу, чтоб ты умирала, и сам теперь не хочу.
Аня, не открывая глаз, поднялась на цыпочки и сама поцеловала его в губы.
— А так хочешь?
— Хочу, — сказал Павлик, целуя её глаза. — Очень хочу. И вот так хочу. И ещё вот так и….Знаешь, мне тоже казалось, что я умирал. Нет, не так — казалось, что мы с тобой провалились в чёрную дыру.
— Куда? — спросила Аня, перебирая пальцами его волосы.
— В чёрную дыру. Это такие штуки в космосе, куда если провалишься, то вырваться назад уже невозможно. Совсем невозможно! Хочешь в такую?
— Никогда-никогда? — улыбнулась Аня, прижимаясь к его груди. — Надо подумать.
По мосту протарахтел автобус, стрельнул выхлопной трубой и скрылся за поликлиникой. Из окна музучилища тихо зазвучала припозднившаяся скрипка, и тут же, словно повинуясь невидимому дирижёру, оглушительным хором заорали цикады. Единственный горящий в сквере фонарь мигнул и погас, на смену ему выглянула из-за облака луна. Прогнавший облако ветер пробежался по набережной, тронул Анины волосы и зашуршал листьями деревьев.
Пашка проводил ветерок взглядом и тихо засмеялся.
— Что? — подняла голову Аня.
— Тутовник видишь? — кивнул Павлик. — Лет семь назад сидели мы вечером на нём, а тут, где мы стоим, стояли двое — парень и девушка. Нас они не видели, а мы сидели и ждали, когда же они целоваться начнут. Особенно Валька.
— Дождались?
— Нет, — улыбнулся Павлик. — Витьке надоело, и он заорал, как идиот.
Аня немного подумала и решительно сказала:
— Правильно, поглядывать нехорошо! А вдруг там и сейчас кто-нибудь сидит? Я не хочу так, — взяла его за руку и с обезоруживающей логикой добавила: — Поцелуй меня!
Опять чёрная дыра, где нет никого и ничего — только руки, губы, волосы. Только тревожащее тепло грудей под лёгким платьем. Но, нет, на этот раз через границу просочился звуки скрипки и цикад. Звуки не мешали.
— Павлик, — ещё через тысячу лет спросила Аня, — а что это за дерево у вас тут особое? Атлант?..
— Айлант! — поправил Пашка и развернул её за плечи. — А вот он!
— Это?! Это же вонючка!
— Ты прямо, как Русик! — засмеялся Павлик. — Не вонючка, а айлант высочайший, если по-научному!
Аня взяла его руки, положила себе на плечи, прижалась спиной.
— Надо же, а я не знала…Красиво! А правда, что вы на нём клятву давали?
— Кулёк выболтал? — спросил Павлик, целуя её в шею. — Правда.
