С аудиенции у императора Бессемер ушел, имея в кармане императорское предписание артиллерийскому начальству об оказании ему всяческого содействия в производстве нужных опытов. Но французские артиллеристы оказались тоже тяжеловаты на подъем.
«Я нашел, — пишет Бессемер, — что в Венсене добиться изготовления нужных мне снарядов гораздо труднее, чем сделать их у себя в мастерской в Лондоне».
Через несколько недель Бессемер снова в Париже, но теперь с партией снарядов (на их изготовление была получена субсидия от Наполеона III). Они цилиндрической формы, весят 24 и 30 фунтов и сделаны в калибр 4 3/4-дюймовой пушки, стреляющей двенадцатифунтовыми ядрами.
22 декабря на Венсенском полигоне происходила пробная стрельба. Она прошла удачно. Снаряды делали круглые пробоины в деревянных мишенях, а спиральные царапины, сделанные острыми краями этих пробоин на покрытой черным лаком цилиндрической поверхности снаряда, показывали, что снаряд вращается при полете.
«Все это прекрасно. И снаряд вращается с достаточной быстротой, и идет он острием вперед, но можно ли доверять нашим орудиям. Нужно считать далеко небезопасной стрельбу тридцатифунтовыми снарядами из двенадцатифунтовой чугунной пушки. Главный вопрос заключается в следующем: можно ли изготовить пушку, которая выдержала бы стрельбу такими тяжелыми снарядами».
Так оценил результаты испытаний французский специалист, которому было поручено руководство ими, капитан Минье, изобретатель ружья новой системы и большой авторитет в стрелковом деле.
«Это простое замечание, — пишет Бессемер, — было искрой, которая породила одну из крупнейших революций XIX века. Оно сразу направило мое внимание на действительную трудность положения. Я отлично помню, как в тот холодный декабрьский вечер, когда я один возвращался в Париж, я в душе решил, если возможно завершить так хорошо начатое дело, выработав способ получения чугуна более высокого качества, могущего выдержать большие напряжения, необходимо возникающие от увеличения веса снаряда. Я не имел тогда ни малейшего представления, как приступить к этой новой и важной проблеме, но уже самый факт, что тут надо было что-то открыть, сделать что-то важное, уже этого одного было достаточно, чтобы подстрекнуть меня. Передо мною был открытый путь — достичь имени и богатства, а риск заключался только в затраченном времени и труде, если бы моя попытка окончилась неудачей…».
Через несколько дней после этого на аудиенции Наполеон обещал поддержку Бессемеру в этой новой работе. К новому году Бессемер сидел уже снова у себя на Бакстер Стрит, с головой уйдя в проектирование и подсчеты — ведь перед ним стояла желанная цель — «слава и богатство».
