Но эпилог этого первого изобретения и первого конфликта с чиновниками разыгрался сорок шесть лет спустя, в 1879 г., когда Британское правительство учинило свою очередную «несправедливость» по отношению к изобретателю, запретив ему (уже вторично) принять орден Почетного легиона от французского правительства. Возмущенный Бессемер написал открытое письмо в «Таймс», в котором он припомнил и рассказал о той «награде за изобретение» (так было озаглавлено письмо), которую он получил в 1833 году, а через некоторое время изложил этот эпизод в письме к премьеру, лорду Биконсфильду, выражая в заключение надежду, что «настоящее министерство ее величества королевы с радостью, вероятно, смоет со страниц истории то глубокое пятно на чести нации, которое так долго хранят анналы британского ведомства гербовых сборов».
В четверг, 26 июня 1879 года, в Виндзорском дворце происходила странная церемония.
Ее величество, королева Виктория небольшим сверкающим драгоценными камнями мечом наносила два легких удара по плечу стоявшего перед ней на одном колене Генри Бессемера. Бессемер благоговейно поцеловал руку повелительницы и встал теперь уже сэром Генри Бессемером, рыцарем ее величества. Он был возведен в дворянство.
Но ведь теперь, в 1879 году, это был уже всемирно известный изобретатель, почетный член не одного десятка ученых и технических обществ, богатый фабрикант. Он уже вышел в верхи буржуазии и «награда» за то старое изобретение была более, чем уместна.
Неудача с гербовыми марками конечно была очень неприятна. Рухнул его первый воздушный замок
Но она не лишила Генри того, что было для него в то время самым важным. Анна Аллэн не побоялась связать свою судьбу с неудачливым изобретателем (впрочем в последней катастрофе она ведь сама отчасти была виновата).
Генри несколько фантазер, он порывист, он бросается из стороны в сторону. Достаточно, чтобы в голову ему забрела какая-нибудь идея, как она целиком захватывает его. Он сам в этом признается: «я слишком легко позволял своему вниманию разбрасываться на новые предметы, которые всегда оказывали на меня своего рода обаяние; мне трудно было обуздать эту склонность». Он обещает исправиться: «я постоянно уверял себя, что как только мне удастся напасть на счастливый случай, то использую его до конца и никогда больше не буду поддаваться искушению быть отвлеченным в сторону ради одних только новинок».
Доходы Генри невелики и не очень тверды: «ведь кроме штамповки, картонажей и приготовления штемпелей у меня, — пишет он, — не было пока никаких заработков».
