Обаятельный напарник кивает:
— Это река просто неправильно течет. Если ей поменять течение, мы придем к финишу первыми. Уж скорости нам не занимать.
— Я, по-моему, даже закрываю глаза, — говорит дочь. — Чувствую скорость, воду. Когда я гребу, то ни о чем не думаю. Меня не волнует, куда мы плывем.
* * *
Если не приступить сразу, одиннадцатая вариация так и останется нетронутой, подумала женщина. Она не могла, как раньше, непринужденно бросить руки на клавиатуру, чтобы пальцы сами следовали за мелодией, и ждать, куда причалит корабль.
С помощью партитуры Киркпатрика она поменяла голоса местами. Высокие ноты сыграла правой рукой, низкие левой, вне зависимости от мелодической линии. Стремление к самому экономичному движению казалось ей профессиональным и спортивным желанием. До тех пор пока она мысленно удерживала рисунок мелодии, а пальцы отображали этот рисунок слабым нажатием, ничего не могло случиться. Она знала, куда следует.
Музыка струилась подобно спокойной реке; плещущиеся волны подгоняли вперед все, что находилось на поверхности воды. Женщина не позволила удовольствию и самоуверенности нести ее по течению. Она напрягла мышцы и сосредоточила все свое внимание.
ВАРИАЦИЯ 12, КАНОН В КВАРТУ
Когда настанет подростковый период, думает мать, когда она начнет прекословить и бунтовать по-настоящему?
Уже началось. Дочь ссорится с отцом. Хлопающие двери, тяжелые шаги по лестнице. Крик.
Дверь ее комнаты на замке. Мать стоит перед ней в коридоре и разговаривает с картинками и плакатами. Ссора на пустом месте. Из-за туфель, валяющихся посередине комнаты, и брошенного пальто — обычный повод для раздражения при наличии в доме взрослеющего ребенка. Родители выполняют функцию боксерской груши, резонатора детской ярости по поводу закоснелости этого мира. Скоро она спустится вниз к ужину.
Женщина садится на пол, прислонившись к стене. Сквозь дверные щели проникает запах курева. Мать улыбается. Уже несколько месяцев она недосчитывается своих сигарет. Теперь понятно, куда они деваются.
Бунтарство дочери — это вызов гармонии. Мать, заядлая курильщица, ощупывает карманы в поисках сигарет. Они курят дуэтом по разные стороны двери.
Одинаковые. Разные. Ее задевает, что в школе дочь отдает предпочтение математике, а не латыни. Не говоря уже о греческом. Как можно вырасти человеком без Тацита или Гомера?
— Мам, этот учитель зануда. Ничего выдающегося. После Рождества можно будет поменять предметы. Я это сделаю. Зачем мне латынь?
