— Ради Бога, Женевьева. Герцог в превосходной форме, — сердито отозвался Джейкоб Эверси, когда они начали подниматься вверх по дорожке.
Раздраженный тон отца не смутил Женевьеву. Несомненно, она к этому привыкла.
Возможно, герцогу пора приступить к выполнению своего плана.
— Он прав, мисс Эверси. Но ваша забота очень трогает, — мягко заметил он.
— Гарри! Посмотри на эту забавную белку! Такая толстенькая.
Леди Миллисент всю дорогу шла очень резво, но тут остановилась и указала на маленькую круглую белочку, которая беспокойно смотрела на них с ветки, быстро издавая раздраженные звуки, а потом сердито взмахнула хвостом.
— Я бы хотела ее нарисовать.
— Тут повсюду достаточно других белок, Миллисент, — суховато заметил Джейкоб.
И вот благодаря быстрым шагам старшего Эверси, стремлению Йена держаться подальше от Монкриффа и Миллисент, указывающей Гарри на каждую белку, герцог с Женевьевой отстал и от остальных. Герцог недоумевал, идет ли она так медленно, беспокоясь о нем, словно он тяжелобольной человек.
Казалось, молчание ничуть не угнетало Женевьеву.
Несколько минут они молча спускались по дорожке, усаженной оголенными деревьями. Под ногами хрустели листья.
— Мне нравится бывать в этой части Англии. В нескольких часах езды отсюда у меня есть поместье.
Которое он не посещал несколько месяцев, потому что… А собственно, почему? У герцога было и другое поместье, значительно ближе к Лондону, но он предпочитал свой дом на Сент-Джеймс-сквер. В Роузмонте его преследовали воспоминания.
— Роузмонт, — тихо заметила Женевьева.
Герцог удивился.
Он не мог понять, нравится ли ему ее голос. Это был тихий низкий альт, очень утонченный. Но произнесла она всего лишь одно слово. За долгие годы герцог узнал, что по тому, как человек произносит слоги, можно понять, насколько он умен. Тут все дело было в уверенности.
Он убедился, что Женевьева не так проста.
— Вам известен Роузмонт, мисс Эверси?
— Да.
Герцог огляделся по сторонам. Кругом одни деревья и длинная дорога, позади мягкие округлые холмы. Типичный Суссекс. Он ждал.
— Прошу прощения, но на данной стадии нашей беседы я ожидал от вас некоторого разъяснения.
Герцог произнес эту фразу крайне сухо. Она должна улыбнуться. В конце концов, она должна постараться обворожить его. Хотя бы чуть-чуть. Он ведь герцог, черт возьми!
— Там очень мило.
Вот и все. Стандартный ответ. Возможно, Женевьева поняла его буквально.
Или она хотела таким образом положить конец другим подобным остротам.
