Женщина расхохоталась и замахала на Якоба руками.
Парень раскланялся, подхватил черпак под мышку и отправился к выходу, где его уже заждались пара волов Направо и Налево.
У самого выхода продавали скот. Шум стоял…
Гоготали упитанные гуси, заполошно кудахтали куры. Блеяли на разные голоса овцы и бараны. Жалобно мычали коровы и густо, солидно — быки.
Один из продавцов чем-то заинтересовал людей: вокруг него столпились покупатели, что-то шумно обсуждая и перегораживая проход. Якоб ужом ввернулся в толпу, чтобы протиснуться поближе. Интересно же!
Да, товар того стоил. Огромный крутолобый бык, с заросшей кудрявой шерстью башкой величиной в пивной котел. Шерсть на боках прямо таки лоснилась, отблескивая каждый раз, когда бык пошевеливался, и под шкурой играла волна мышц.
Вот это бык… Якоб бы купил такого, но с его деньгами соваться сюда нечего было и думать: возле быка уже стояли несколько зажиточных крестьян, в кожаных жилетах с медными — Якоб тоскливо вздохнул — начищенными пуговицами. Торг шел уже даже не с продавцом, а друг с другом, кто даст за быка больше.
Хозяин, невысокий старик, с длинными седыми волосами, спадающими на глаза, только поворачивал голову от одного спорщика к другому.
Наконец один из крестьян порылся в одежде, извлек крупную монету и хлопнул ее на ладонь. Монета блеснула желтым. Золото!
Все так и подвинулись поближе. Похоже, не только Якоб видел золото первый раз в жизни.
Два других покупателя завистливо вздохнули и развели руками, мол, твой товар, нам выше не потянуть.
Старик-продавец зажал в морщинистых пальцах монету:
— Забирай, уважаемый, твой он отныне…
В голосе старика чувствовалась жалость. Наверное, бык, которого он кормил, поил, выпасал, стал для старика как родной ребенок.
Довольный покупатель протянул руку за веревкой, привязанной к рогам. Старик потеребил в руках конец веревки, вздохнул:
— Знаешь, уважаемый, мне ведь этот бычок как родной сын был… Не позволишь хоть память о нем оставить? Вот эту веревку забрать? А я тебе… Да хоть вот эту опояску дам.
Якоб вздрогнул. Забрать хоть кусок от проданной вещи или позволить забрать что-то от купленной — примета очень плохая.
Народ в толпе не обратил внимания, а вот покупатель вздрогнул не хуже Якоба:
— Веревку забрать? Веревочку?
Он пристально взглянул в глаза старика. Попытался: глаза старика плотно завешаны волосами.
— Веревочку?! — внезапно взревел крестьянин-покупатель — Да ты же колдун!
Толпа ахнула.
— Думаешь, двадцать лет прошло, так никто ваших колдовских штучек не помнит? Когда на рынке продают быка или лошадь, а потом на память просят веревку или уздечку?
