Пожалуй, были здесь и дети. Только они производили впечатление пожилых людей, маленьких стариков и старушек. По всей вероятности, благодаря своим слишком длинным пальто преимущественно темных тонов. Довольно определенно можно утверждать, что их одежонка не очень умело перекроена из отцовских и материнских обносков.
Молодой человек, положив подаяние в кружку, скромно застыл возле дверей, прислонившись спиной к высокому косяку.
Священнослужитель говорил о родителях младенца Христа, о Марии и Иосифе, том самом Иосифе, что был плотником. "Плотником, как и многие из вас тут", — подчеркнул он, и молодой человек подумал: ну конечно, большинство пригородных жителей работает на лесокомбинате, мужчины возле пил, женщины в тарном цехе, от зари до зари сколачивая сбитыми до крови руками одни и те же беспросветные ящики.
Полет его мысли был прерван словами, подхваченными паствой: "И со Духом Твоим…"
Маленькая девочка справа от него пела так звонко и благоговейно, что молодой человек задержал на ней свой взгляд. Она была необыкновенно красива. Волосы перевязаны лентой несколько непривычного в стране красного цвета. Длинные ресницы и упрямый ротик, алый, как роза, сулили в недалеком будущем писаную красавицу. Да, но этот пригород с лесокомбинатом и вечеринками под духовой оркестр пожарных… Он вздохнул. Кажется, девочка заметила поглядывавшего на нее молодого человека и доверчиво пододвинулась к нему. Ей было лет десять-одиннадцать.
— У него нога отвалилась, — прошептала она, не в силах подавить смешок.
— У кого?
— Да у Иисуса же… — И показала на печально распятого, бесконечно длинного страдальца клопиного цвета. Она снова фыркнула. — Отвалилась, упала на пол и разбилась пополам. Из нее уховертки выскочили. Прочервивела насквозь, и все тут. Роби принес домой и с большим трудом склеил.
— Кто такой Роби?
— Да брат. Его Станционным Графом кличут.
— О Станционном Графе я слышал, — пробормотал молодой человек, чтобы что-то сказать.
— Да кто ж его не знает, — с гордостью молвила девочка. — Ну да, Роби и гвозди вколотил. Как раньше в самого Христа. Не то еще бы одна рука отлетела. А теперь все в порядке, с Божьей помощью, — прошептала девочка на торжественной нотке. — Теперь он никуда не двинется… — При этом в ее больших каштановых глазах сверкнули хитроватые искорки, она повторила вновь и как бы со злорадством: — Да, никуда он теперь не денется!
Молодой человек, конечно, порадовался за своего квартиранта, столь похвально выполнившего поручение пастора.
