Итак, после долгих колебаний — молодой человек не отрицает, что весьма серьезных, — он оставил все эти факты при себе. Принимая решение, он опирался на античную мифологию: ведь древние римляне очень чтили своего бога Януса. Ах, кто он такой? Янус — божество дверей, ворот и всяких начал, между прочим, в его честь первый месяц года называют январем. У него два лица — одно обращено вперед, в будущее, другое назад, в прошлое. Однако, несмотря на двуликость, Янус котировался высоко.
Тут Себастьян счел уместным вежливо подивиться обширным знаниям собеседника. Он сделал это, слизывая с рук липкий ананасный сок, причем молодого человека вновь покоробил чрезмерно длинный ноготь на его безымянном пальце.
— Янус… божество о двух лицах, — размышлял молодой человек, пропуская мимо ушей похвалу Себастьяна. — Но еще ведь в брахманизме и индуизме есть всемогущий Шива. На санскрите это означает "милосердный". По существу это еще более путаное, еще более полифоническое божество, но только на первый, поверхностный взгляд. В его задачи входит уничтожение и разрушение, но вместе с тем — оздоровление и созидание. Если посмотреть на вещи "филохсофски" — а у Себастьяна Семимортууса Первого, как видно, есть для того все предпосылки, — то в сокрушении и созидании воистину много общего. Дабы что-нибудь создать, надо что-то сокрушить, одному лишь Господу удавалось что-то создавать из ничего. Во всяком случае, единство сокрушения и созидания — это тема, над которой Себастьяну следует задуматься в загробной жизни.
— Признайтесь уж, девчонка проболталась о жестяной коробочке! — не выдержал больше Себастьян.
— Ну конечно, — последовал спокойный ответ.
— И теперь вы пойдете и доложите, — его голос дрогнул.
— Дорогой Себастьян, во-первых, вы умерли, во-вторых, на мой взгляд, я достаточно ясно объяснил, как уже поступил в аналогичном случае, — весьма холодно заметил молодой человек и добавил, что Себастьяну разумнее всего держать язык за зубами и слушать дальше.
— Дело в тех людях, которые хотят только крушить. Дело в анархистах и террористах. По моим сведениям, тот самый Станционный Граф — один из них. — Вообще-то упоминать об этом типе не хочется, но ведь для Себастьяна тут целая проблема, поскольку его потенциальным зятем стал заурядный убийца. И довольно скоро из потенциального превратится в законного, ибо, судя по всему, Магдалина увлеклась им до полного ослепления. Лично он не возражал против желания Магдалины выйти замуж, ибо нынешняя ее порочная жизнь представляется во много раз хуже. И все же ему кажется, что они обязаны каким-нибудь образом повлиять на Графа. Не возьмет ли Себастьян на себя этот труд, так как есть основания полагать, что Граф кое-что знает о связях Себастьяна и в какой-то степени его побаивается.
