— А где же этот настоящий и подлинный отец находится сейчас? — естественно, поинтересовался я.
— Хотелось бы думать, что жив.
И вот выяснилась история моего рождения. Моя мать Эльвина после окончания торговой гимназии пошла на работу в компанию Штуде, там она познакомилась с моим отцом, и вскоре сыграли свадьбу.
— Она была девушка красивая и умная и по-немецки складно говорила. Штуде, конечно, и эстонский знали как следует, но хорошо ведь, если жена неплохо знает родной язык мужа. Устроили большую свадьбу, гостей назвали со всех концов света. У меня в нижней комнате еще сохранились кое-какие свадебные фотографии.
Понятно, что мне захотелось на них посмотреть.
Дальше я узнал, что дело приняло грустный оборот. Моя мать произвела меня на свет в одной частной клинике мальчиком здоровым (м-да, это я уже знал — история с летучей струйкой мочи), а сама, когда мне было семнадцать дней от роду, однажды ночью внезапно умерла от сердечной болезни — инфаркта, которого никто не ожидал. Семья и, конечно, моя мать должны были в самое ближайшее время ехать в Германию, они бывали там и раньше, в свадебном путешествии.
— В конце тридцатых годов Гитлер призвал остзейских немцев вместе с семьями в Германию. Твоему отцу непременно надо было ехать, потому что после предполагавшегося прихода русских его ждала либо смерть, либо Сибирь. Выхода у него не было никакого, он вынужден был уехать, но моему сыну, твоему нынешнему отцу, и его жене Агнес — тогда Бог еще не благословил их детьми, да и сейчас не благословил — пришла в голову мысль, дескать, пусть оставит ребенка им. А то как молодой мужчина отправится навстречу неизвестному будущему, с голодным грудным младенцем на руках. Они и просили, и убеждали Штуде, чтобы ребенка — тебя, то есть — оставили здесь. Они воспитают мальчика, дедушка с бабушкой помогут. А там видно будет. Ну, и тогда тебя усыновили, но с помощью умных адвокатов, с какими-то дополнительными условиями на будущее — эти бумаги спрятаны где-нибудь в секретном сейфе в Германии, или в Швеции, или бог знает в каком тайнике, — вдруг твой настоящий отец вскоре снова окажется в Эстонии при своих фабриках. Ведь надеялись, что жизнь вскоре опять войдет в нормальную колею; а вот видишь, до сих пор не вошла…
— А эти формы и всякие штуки?.. — спросил я.
— Ну, русским их оставлять не хотели. Я тогда сказал, что у меня хватит места, где их спрятать, да и кто додумается искать тут, в сельской глуши. Эта мысль очень понравилась твоему отцу. Он тогда посоветовался со своим отцом, твоим дедушкой, и тот решил, что пусть это остается в наследство его внуку. Остальное-то наследство — торговый дом и фабрики — он оставить не мог. К тому же было бы здорово, если бы в будущем мальчик вдруг захотел изучить вековую профессию их семьи.
