До Иенчу они добрались, когда уже смеркалось, и привратная стража направила их в большую гостиницу для проезжих чиновников в самом центре города. Судья Ди занял комнату на втором этаже и приказал служителю принести еды какая получше — после долгой дороги у него разгулялся аппетит.
Они покончили с едой, Хун наполнил пиалу хозяина горячим чаем, судья Ди, севши подле окна, стал созерцать сверху гостиничный двор, по которому туда-сюда сновали воины и слуги. Свет факелов вспыхивал на железных шлемах и латах.
Вдруг в дверь постучали. Обернувшись, судья увидел двух рослых людей, входящих в комнату.
— Всевластное Небо! — вскричал он в изумлении. — Да ведь это наши «лесные братья»!
Те неловко поклонились. На них были те же залатанные дорожные кофты, зато на головах красовались охотничьи шляпы. Старший, тот, что напал первым, проговорил:
— Господин, нынче в полдень на дороге вы объявили начальнику стражи, что мы ваши помощники. Я обсудил это с моим товарищем, и мы сошлись на том, что не годится нам делать из вас, господин, лжеца. Ведь как-никак вы судья. Коли примете нас к себе, служить будем верно.
Судья поднял брови. Второй пришелец поспешно добавил:
— Мы ничего не понимаем в судейских делах, господин, зато умеем повиноваться приказам и можем оказаться полезны вам в какой-нибудь грубой работе.
— Садитесь. Я хочу выслушать ваши истории.
Оба уселись на скамеечки для ног. Первый, положив огромные кулаки на колени, прочистил горло и начал:
— Меня зовут Ма Жун, родом я из провинции Киансу. У моего отца была грузовая джонка, а я ходил при нем в помощниках. Но как был я парень сильный и не дурак подраться, отец отдал меня знаменитому мастеру кулачного боя, чтобы тот, кроме всего прочего, обучил меня чтению и письму и я имел бы право на офицерский чин в армии. Потом отец вдруг помер. А как по нему осталась уйма долгов, мне пришлось продать нашу посудину и наняться телохранителем к местному чиновнику. Скоро я понял, что чиновник этот — злодей и мздоимец. Случилось так, что он ради денег решил обдурить одну вдову — под пыткой выбить из нее ложные показания, а я с ним повздорил, и он хотел меня ударить. Тут я его и уложил. А потом, спасая свою жизнь, ушел в леса. Но, клянусь памятью моего покойного отца, не было такого, чтоб я убил человека или ограбил хоть кого-нибудь из тех, кто не мог бы восполнить отобранного. И мой побратим тоже — можете поверить мне на слово. Вот и все!
Судья Ди кивнул, затем вопросительно глянул на второго, у которого были точеные черты лица, прямой нос, тонкие губы. Тот, пригладив пальцем маленькие усики, сказал:
