Хун Лян издавна был слугой в семействе Ди, жившем в Дайюане, и ходил за судьей, когда тот был еще ребенком. Позже, когда судья перебрался в столицу и обзавелся там собственным домом и хозяйством, преданный старый слуга последовал за ним. Он показал себя незаменимым помощником в домашних делах и в то же время стал доверенным лицом Ди. Вот и на сей раз Хун настоял на том, что будет сопровождать хозяина в Пенлей, к его первой должности в провинции.
Пустив лошадь легкой трусцой, судья повернулся в седле.
— Если вёдро продержится, Хун, — сказал он, — к вечеру мы доберемся до города Иенчу. Там стоит гарнизон. А завтра нам надо бы выехать с утра пораньше, чтобы поспеть в Пенлей засветло.
Хун кивнул.
— Попросим начальника гарнизона, — сказал он, — послать нарочного в Пенлей предупредить о нашем скором прибытии, и…
— Ни в коем случае, Хун, — не дал ему договорить судья. — После убийства судьи его обязанности временно исполняет старший стряпчий, и он знает о моем назначении. Этого вполне достаточно. Я хочу нагрянуть нежданно. Вот почему я отказался и от воинского сопровождения, предложенного начальником пограничной заставы.
Не дождавшись от слуги ответа, хозяин продолжил:
— Я внимательно изучил документы, связанные с убийством судьи, но, как ты знаешь, важнейшая часть их пропала — а именно личные бумаги, найденные в библиотеке убитого. Следователь привез их с собой в столицу, однако они были похищены.
— Но почему, — проговорил Хун, хмурясь, — почему следователь пробыл в Пенлее всего три дня? В конце концов, убийство имперского чиновника — дело нешуточное; ему нужно было бы посвятить куда больше времени. Во всяком случае, уехать, не составив хоть какого-то представления о том, как и почему преступление совершено, — это никуда не годится.
Судья Ди кивнул.
— И это, заметь, — подхватил он, — всего лишь одна из многих любопытных сторон дела. Следователь сообщил следующее: судья Ван найден отравленным в своей библиотеке; яд — порошок из корня змеиного дерева; совершенно непонятно, каким образом отравление было осуществлено: ни следов преступника, ни мотивов преступления не обнаружено. Все!
Помолчав, он продолжил:
— Как только грамота о моем назначении была подписана, я отправился в Суд повидаться с этим следователем. И что же? Оказалось, что его уже отправили на новое место, куда-то далеко на юг. Его секретарь выдал мне полупустую папку. И сказал, что с ним, мол, господин следователь это дело не обсуждал и не оставил никаких письменных, а также никаких устных указаний о том, что следует, по его, господина следователя, мнению, делать с этим случаем. Как видишь, Хун, нам предстоит начать с чистого листа!
