Сыщика отвели, и спустя несколько минут он уже сидел в одной из самых надежных камер тюрьмы.
Под вечер того же дня его привели на допрос к судье Буту. Тюремные служители были немало поражены, когда их выслали из комнаты на время допроса. Обыкновенно при допросе присутствовали два служителя для предупреждение бегства или какого-либо насилия со стороны арестанта.
Бут долго смотрел на бродягу и наконец спросил в недоумении:
— Неужели на самом деле это вы, мистер Пинкертон?
— Я самый и есть, — проговорил сыщик своим обыкновенным голосом и немного приподнял свой парик.
Только теперь судья вполне узнал сыщика.
— Призовите поскорее вашего секретаря, — сказал последний, — я дам показания по поводу совершенного убийства. Скажите, мистер Бут, когда может состояться суд?
— Я устрою, чтобы разбор дела был назначен не далее как через три дня. Правда, это нелегко устроить, но я приложу все усилия, и, надеюсь, мне уступят.
— Ну что ж, постараюсь за это время не потерять терпения. А теперь приступим к допросу.
Судья призвал секретаря и двух тюремных служителей. С арестанта был снят допрос, на котором Пинкертон показал, что совершил убийство из мести. Он придумал очень правдоподобное описание преступления, и протокол был составлен.
Затем его отвели обратно в тюрьму.
Еще в тот самый день, когда Нат Пинкертон в образе бродяги выдал сам себя полиции, в газете появились статьи по этому поводу.
Известия газет произвели огромную сенсацию; повсюду только и говорили об этом деле и высказывались сожаления об участи, постигшей невинно осужденного Давида Саломона.
На утро следующего дня арестант снова был вызван к судье Буту, и снова тюремные служители должны были выйти из комнаты.
Бут встал и торопливо проговорил:
— Пожалуйте сюда, мистер Пинкертон. Ваши ожидания сбылись. Истинный убийца уже дал знать о себе.
Он передал сыщику письмо, полученное им рано утром, в котором было сказано следующее:
«Судье Буту в Нью-Йорке.
Я узнал из газет, что в полицию явился некий Джекоб Гаррис и выдал себя за убийцу еврейки Сары Саломон. Человек этот лжет. Он либо с ума сошел, либо просто ищет смерти. Он убийства не совершал. Освободите его, он к этому делу совершенно не причастен. По почерку настоящего письма Вы увидите, что я уже раз писал Вам; тогда уже я сообщил Вам, что в убийстве виновен я и что Вы никогда меня не поймаете. Теперь повторяю то же самое. Джекоба Гарриса посадите в сумасшедший дом, ибо он, очевидно, помешан.
