Ким хлопает в ладоши и останавливает схватку. Мы встаем и кланяемся друг другу. Мое лицо залито кровью. У Ястреба ноет рука. Ким выходит. У него есть другие дела. Кажется, он считает, что этот бой должен был меня чему-то научить. Или книга. Или его дзен-буддистская история. Или все это вместе взятое. А если я чего-то не понял, то это уж моя вина, а не учителя, который сказал все, что мот. А может быть, я его достал своими дурацкими вопросами и он просто решил проучить меня, чтобы я от него отвязался. Короче — целый веер возможностей.
— Ты что думаешь, ты такой крутой? — говорит Ястреб.
— Достаточно крутой, — отвечаю я.
— Ну, уж не круче меня, — говорит он. — Если бы я тебя уложил, ты бы узнал, что такое Ястреб.
— Очень может быть, — отвечаю я.
И вдруг он расплывается в улыбке. У него широкий рот и большие зубы, что делает его улыбку особенно дружелюбной.
— Да пошел ты, Джо, ты ведь все равно прав, — говорит он и делает старомодный братский жест приветствия: кулак, локоть, плечо. Я был во Вьетнаме и знаю, что там его делали все черные братишки. Мой способ исполнения этого ритуала так же устарел, как и способ Ястреба. Сегодня все жесты выполняются пальцами, означая принадлежность к той или иной банде. Да что я буду рассказывать, вы наверняка уже видели это в кино.
Я возвращаюсь домой.
Мэгги собирается на какую-то ответственную вечеринку.
Ее устраивает Йон Питерс, недавно нанятый фирмой «Сони» в качестве главы «Коламбия-Пикчерс».[22] Говорят, что его зарплата составляет 2,7 миллиона долларов плюс доход с проката и голливудские надбавки. В Голливуде есть несколько тысяч человек, которые могут сказать «нет», и несколько сотен, чье одобрение будет многое значить при принятии решения. И всего лишь горстка тех, кто может сказать «да» — и на картину будет потрачено от двадцати до сорока миллионов долларов. Таких людей не больше пятнадцати. И все они должны были быть у Питерса.
Мэгги приглашает своего парикмахера, которого зовут Фредо. И я в течение нескольких минут наблюдаю незаметно для них обоих, как он работает. Он что-то болтает о сексуальной жизни голливудских звезд и тоже упоминает о песчанке — причем клянется и божится, что слышал эту историю от своего приятеля, который стрижет доктора, извлекшего эту тварь.
— Фредо, заткнись и сделай меня красивой, — обрывает его Мэгги. Как будто она и так не красива!
В зеркале я замечаю на ее лице страх и выхожу из комнаты.
Через некоторое время Мэгги спускается вниз. Вид у нее сногсшибательный. Волосы, макияж, платье, туфли — все идеально. Я плохо разбираюсь в платьях, но это какое-то особенное и явно сшито на заказ, к тому же настоящим мастером. При всей своей простоте оно выгодно подчеркивает каждое движение, заставляя замечать то форму груди, то длину ног, то округлость бедер.
