с бумаги, а если бы и могла, ей было известно, что преступники всегда допускают какую-нибудь ошибку, которая и выводит их на чистую воду. И она решила быть честной.
Она вручила Джорджу Бушу конверт с его кара, кулями, а потом аккуратно сложенную записку Ли Этуотера, извинившись за то, что та попалась ей на глаза, и поклявшись, что прочитала лишь гриф ТДТ.
Находись рядом с ним постоянная секретарша, президент приказал бы ей подшить это письмо в папку или выкинуть его в ведро. Если бы рядом находился государственный секретарь, которому оно было адресовано, Буш передал бы послание ему. Но никого из них рядом не было, а неотложных задач было много, и такой мелочи президент уже не мог уделить внимание. Он был полностью поглощен другим: с какой стороны ящика лежат синие носки, что идет в картотеке раньше — Мак или Макс и в какую сторону надо откладывать законопроекты, на которые он накладывает вето.[16]
И поскольку передать это было некому и он не мог решить, разорвать этот текст или перечитать его, Джордж Буш. попросту запихал предсмертную записку Этуотера себе в карман, где она, шурша и топорщась, продолжала напоминать о себе хозяину.
Записка оставалась в кармане президента, когда он залезал в вертолет. И все еще была на месте, когда он вернулся на нем к авиалайнеру номер один.
Это была рабочая поездка, и на борту присутствовало лишь несколько членов его ничем не примечательного кабинета, каждый из которых стремился решить свои неотложные проблемы. Кроме того, здесь же находился его пресс-секретарь, Кенни Моран, ответственный за опрос общественного мнения и нанятый из организации Гэллапа министерством сельского хозяйства,[17] а также глава республиканской партии, отыскавший на Западном побережье спонсора, к которому в настоящий момент все и направлялись.
Пять часов перелета промелькнули незаметно, так как не было ни минуты покоя. Не то чтобы новости были катастрофическими, но и приятными их не назовешь.
Адвокаты Норьеги боролись за размораживание счетов подзащитного. Это оттягивало начало судебного процесса, а до тех пор, пока он не завершен и Норьега не обвинен, вторжение в Панаму выглядело не иначе как фарсом. Экономика пребывала в упадке и переживала стагнацию. Скандал с банками социального кредитования разрастался, а ущерб составлял уже не миллиарды, а сотни миллиардов долларов. А главное, в этом скандале был замешан сын Буша, — и почему сыновья великих мира сего оказываются такими неудачниками? Если уж хватило ума стать вкладчиком банка, названного в честь вестерна «Сильверадо», где всех убивают, не рассчитывай ничего получить. К счастью, отцы не отвечают за грехи сыновей. Билли Картер не смог погубить Джимми Картера, а Рейган устоял вопреки и своему танцору-сыну, и маменькиной дочке. Но все может измениться. Мало того что твои взаимоотношения с собственным пенисом вдруг становятся общественным достоянием — и человек, несущий на своих плечах груз всего мира, лишается возможности хоть на мгновение сбросить с себя это напряжение,
