А гестаповец, следя за поведением Аркадия Ворожцова, определял, как он реагирует на смерть друга, удовлетворенно потирал маленькие, тонкие ладони и приговаривал:
— Капут Кузнецову.
Потом осторожно спросил:
— Он?
— По фигуре — он, но лицо не узнаю, — не желая раздражать фашиста, ответил Аркадий.
— Теперь найдите вашего главаря Лога-Совиньского.
— Я не знаю такого.
— Вы не знаете Лога-Совиньского? А кто же вам помогал убежать из лагеря? Фельдфебель, дайте ему еще порцию...
Порция оказалась столь солидной, что спину пленного вдоль и поперек искрестили черные и лиловые рубцы.
* * *
Начались скитания Аркадия Ворожцова по тюрьмам Варшавы, Кракова, Лодзи.
Однажды в фашистскую ловушку попало семнадцать партизан. Их выстроили в один ряд на асфальтированном плацу возле центрального входа в тюрьму. Привели Аркадия Ворожцова и приказали:
— Внимательно осмотрите всех и скажите, кого вы знаете.
Медленно проходя вдоль строя, вглядываясь в исхудалые, небритые лица партизан, летчик узнал добрую половину.
Назови он двух-трех человек — жизнь потечет по-иному. Но разве можно пойти на такую подлость ради своего благополучия? Разве забыл он клятву, которую дал боевым соратникам — Игнацы Лога-Совиньскому и Александру Кузнецову? Аркадий Ворожцов молчал.
О Кузнецове вспоминать перестали, и Ворожцов решил, что тот погиб вместе с группой польских партизан, окруженных немецким карательным отрядом в Псарских лесах. Слухи об этом бое уже дошли до сюда.
Потом в казематы тюрьмы ворвалась новая страшная весть. Она острой болью отдалась в сердце Аркадия. Гестаповские агитаторы, чтобы подавить моральный дух заключенных, восторженно объявили:
— Наши солдаты напали на новый след партизан и перебили крупный отряд. В бою убит секретарь Лодзинского подпольного окружкома партии Лога-Совиньский. Многие партизаны побросали оружие и сдались в плен...
В эти же дни появилась листовка, которая подробно расписывала гибель руководителя лодзинских партийных подпольщиков.
Аркадий Ворожцов окончательно загрустил. Еще несколько дней назад он надеялся, что рано или поздно друзья сумеют вызволить его из неволи. Теперь надежды рухнули.
Но свет не без добрых людей. Нашлись такие и в лодзинской тюрьме — члены Польской рабочей партии. Один из них, поняв состояние Аркадия Ворожцова, спросил:
— Ты почему грустишь, россиянин?
— Веселиться нечему.
— А ты скажи правду, не бойся. Я — коммунист. Зовут меня Яном.
Аркадий еще раньше слышал о делах польского друга Яна. И когда тот рассказал, что знает историю бегства из лагеря Кузнецова и Ворожцова, Аркадий стал откровеннее.
