Деснин зло сверкнул глазами:
— Да он же, может… Он главное, что было во всем вашем гребаном районе.
— А ты мне тут желваками-то не шевели… Может и главное. Да только ты пойди прокурору это расскажи. Послушает он тебя, ага. Да у нас заммэра полгода назад грохнули — и ничего, тишина. А ты тут со своим попом лезешь.
— А как же улики? — не унимался Деснин.
— Это протекторы с зажигалкой, что ли? Вот когда твой Скипидарыч труп в лесу откопал — это улика, а то — ерунда… Хотя постой. А сам-то ты где был, когда пожар случился?
— Ты его не припахивай — он срок мотал, не видно что ли? — снова вмешался Вован.
— Ну тогда вообще никаких зацепок.
— А как же Мокрый? Его же Скипидарыч не выдумал. Он же проходил по делу с лесной могилой, а Скипидарыч свидетелем был.
— Вообще-то да, — следователь с неохотой открыл журнал и снова принялся листать. — А, вот. Проверяли мы эту версию, запрос давали. Вот как раз ответ пришел. Хм… Нет этого Мокрого. Такие долго не живут. Убит еще два года назад. На, читай, — протянул он бумагу Деснину.
Действительно, из ответа на запрос в УВД следовало, что Чижов Александр Сергеевич по кличке «Мокрый» погиб в перестрелке с милицией.
— Но ведь Скипидарыч его видел на пожаре, — уже совсем неуверенно произнес Деснин.
— Пить надо меньше этому Скипидарычу. Ему вон уж и сатанисты мерещатся…
— Сатанисты? — переспросил Деснин. Скипидарыч и вправду раз обмолвился о странностях, происходящих на кладбище.
— Ну вот он тут понаписал, что завелись в Василькове этом сатанисты, все возле церкви крутятся. Может, как-то и связано…
— То есть, ты хочешь сказать, что этого попа сам черт побрал, — усмехнулся Вован.
— Я хочу сказать, что бред все это. И вообще разговор закрыт. У меня работы по горло.
— Знаем мы твою работу. Ладно, Колян, канаем отседа.
— Эй, ты, как там тебя? — окликнул Деснина следователь, когда он выходил из кабинета. — Ты бы в епархию съездил — может, там чего знают. У них ведь теперь везде свои глаза и уши есть.
— Вот так вот наши менты и работают, — кивнул на дверь кабинета Вован, когда они с Десниным вышли в коридор. — Но ты тоже даешь. Какой поп? Слушай, Колян, да брось ты все это, а? Я-то думал, у тебя там чего серьезное стряслось, вот ты сдуру в ментовку и поперся. А ты, оказывается, из-за этого Никодима. Я ж его тоже помню, хороший поп был, да. Ну сгорел старик, какая к черту мокруха? Прально Мишан базарит — бред какой-то.
— Бред, бред, заладили все. А может и не бред?
