Тамби бросил на него гневный взгляд и, словно отгоняя надоедливую муху, махнул рукой, а потом обернулся к парням, которые обступили башню:
— Эй вы, чего возитесь! Или эта башня из известняка построена? Живо, живо, не робейте!
— Пусть кто-нибудь из вас заберется наверх, расшатайте столп, как следует расшатайте! — поддержал Тамби и Иесав. Потом поглядел вслед тем, кто бежал за Гуа, и завопил: — Давай-давай-давай! Еще немножко, еще — и крест наш!..
Смекнув, что его вот-вот догонят, Гуа схитрил — вильнул в сторону и побежал к дому Гварлиани, откуда было рукой подать до заброшенной башни Барлиани. Туда он и кинул свой трофей.
Крест, спланировав, опустился на крышу башни, но вход в нее был заложен, а это означало, что крест там и останется.
Теперь гости со всем пылом принялись раскачивать натлисвети. Надо было овладеть хотя бы столпом и увезти его с собой. Лагамцы старались им всячески мешать. Они пытались пробиться к столпу, но сэт-местийцы превосходили их численно, а это сейчас было решающим. Вскоре натлисвети под ликующие крики был повергнут. Его поволокли через улицы Лагами на ларельские нивы.
***
На следующий день грузинские альпинисты вместе со всеми вышли на трассу. «Охотники-сваны в столетнем возрасте преследовали туров по скалистым кручам, — думал Михаил, — у них и колени были крепкие, и зрение зоркое, и рука сильная».
Пройдено почти полстены, пройдено хорошо, но не-обходима большая скорость, необходимы секунды. Эти секунды он должен вырвать у скал, вырвать во что бы то ни стало. Он слышит снизу крики болельщиков: «Миша, бери вправо! Вправо бери!..»
Но нет, он идет по прямой. Почти слившись со скалой, продвигается прямо вверх. Вот уже некуда поставить ногу... Уже обеими ногами он повис в воздухе, повис на руках на выступе скалы. Пальцы впились в скалу, они ищут опору, трещину, выбоину...
Снизу кричат в отчаянии, душераздирающе:
«Миша, вправо! Вправо забирай!..»
Нет, он все же поднялся прямо, потом начал спуск и пришел к финишу, выиграв две минуты! На тот карниз никто бы не взобрался. Тот карниз стоил двух минут.
Вскоре все закончилось. Словно шторм на море улегся — так, волна за волной, спало возбуждение и участников, и судей, и зрителей. И как оно там ни выло, все смирились и примирились со своей судьбой: кто торжествовал победу, кто переживал горечь поражения.
...Михаил признательным взглядом окинул склоны Крестовой, ее вершину, подарившую ему победу, блистательную победу.
