– Значит, именно кинжал вы пытались выкрасть у Делэнси?
– Не выкрасть, а лишь убедиться в том, что кинжал действительно у него. Чтобы позже его можно было конфисковать как улику.
Джордан задумался. Интересно, она сейчас сказала правду или снова водит его за нос?
– Раньше вы уверяли, что хотите выкрасть назад вещь, принадлежавшую вашей семье.
Она сокрушенно пожала плечами:
– Я солгала.
– Неужели?
– Я не знала, можно ли вам доверять.
– А теперь, значит, доверяете?
– Вы не дали мне повода не доверять вам. – Она посмотрела ему в лицо, как будто ища в нем предательский знак, свидетельствующий о том, что ему нельзя доверять, что она совершила роковую ошибку. Потом ее губы медленно расплылись в улыбке. Застенчивой, но такой притягательной. – И потом, вы все время так добры ко мне. Настоящий джентльмен!
«Добры?!» – внутренне возмутился он. Нельзя сильнее ранить надежды мужчины, чем назвав его «добрым».
– Я ведь могу вам доверять? – продолжала она.
Джордан снова начал расхаживать по комнате. В нем нарастало раздражение. Он злился на нее, на себя, на то, как ему хочется поверить последней невероятной истории. Наверное, у него совсем расплавились мозги – и все оттого, что он слишком долго смотрел в ее карие кошачьи глаза.
– Да, действительно, как мне можно не доверять? – раздраженно буркнул он. – Я ведь такой добрый!
– Почему вы злитесь? Потому что я лгала вам раньше?
– Считаете, что у меня нет поводов злиться?
– Есть… наверное. Но теперь, когда я во всем призналась…
– А вы действительно во всем признались?
Она вскинула подбородок и стала еще красивее… Джордан готов был выпороть себя за то, что так поддается ее чарам.
– Да, – сказала она, глядя на него в упор. – Бельгиец, «Макс Хавелаар», кинжал – все это истинная правда. – Она помолчала и тихо добавила: – Как и то, что мне грозит опасность.
Он подумал: «Бомба – веское тому доказательство».
Бомба и она сама, свернувшаяся калачиком в постели. Она смотрит на него своими огромными карими глазами – и он готов поверить каждому ее слову. Что с ним творится? Либо он постепенно выживает из ума, либо слишком устал, чтобы рассуждать здраво.
Им обоим необходимо поспать.
Джордан понимал, что должен пожелать своей гостье спокойной ночи и выйти из комнаты. Но непреодолимый порыв заставил его склониться над ней и поцеловать ее в лоб. Аромат ее волос, запах душистого мыла опьянял его.
Он поспешно выпрямился и сказал:
– Здесь вам совершенно ничто не угрожает!
– Я вам верю, – ответила она. – Хотя сама не знаю почему.
