И я уже почти убедил премьер-министра и министра сельского хозяйства внедрить это, да и президент не видел в этом проблемы. Но виноделы почему-то испугались, решили, что все раскупят иностранцы, которые не смогут ничего производить. Они считали, что, раз государство занимается контролем качества, значит, это защищает их от лишних расходов. А виноделы в Грузии все очень маленькие, они живут от сезона к сезону за счет, можно сказать, случайных денег.
Тогда мы придумали другую модель, более «колхозную», точнее, построенную на патронате. Бренд будет в собственности юридического лица, которое, в свою очередь, будет принадлежать виноделам, заплатившим деньги. По типу чекового аукциона в России: если ты вносишь 20 тысяч, а я вношу 2 миллиона, то я получаю в сто раз больше, чем ты. Понятно было, что если кто-то удачно продаст, то кто-то купит, и система рано или поздно стабилизируется. Но виноделы нашли лоббистов против этого предложения, в частности вице-спикера парламента (он же председатель Торгово-промышленной палаты) Джемаля Инаишвили – правда, сейчас он считает, что был неправ. Инаишвили ходил к президенту, говорил, что люди сами могут отличить хорошее вино от плохого, поэтому ничего менять не надо. А к этому времени и эмбарго подоспело. В этих условиях менять что-либо было бессмысленно, бренд «Хванчкара» или «Киндзмараули» потерял значительную часть своей стоимости: без России рынок уменьшился более чем в два с половиной раза.
Эмбарго
27 марта 2006 года по решению Роспотребнадзора и главного государственного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко Россия ввела запрет на поставки вин из Грузии[131] в связи с выявленными нарушениями санитарных норм.
То, что на российском рынке много фальсифицированной грузинской продукции, ни для кого не было секретом. Так, по оценкам Организации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству (FAO), сделанным в июле 2006 года, 90 процентов «грузинского» вина, продаваемого по всему миру, не имело никакого отношения к Грузии[132]. Но то, что борьба с фальсификацией в России приняла радикальную форму наложения эмбарго на одну из важнейших статей грузинского экспорта, трактовалось не иначе как политическое решение.
Грузинские власти тоже предприняли политические шаги для решения возникшей проблемы. Заняться продвижением грузинского вина на новые рынки поручили министру обороны Ираклию Окруашвили (в прошлом – преуспевающему бизнесмену), а премьер-министр Зураб Ногаидели стал курировать винную проблему внутри страны и в государствах СНГ.
