Лесное племя готовилось развести наконец большой родовой костер в честь солнца, его богов и духов и устроить праздник и пир в честь победы над темнокожими. На вертела насадили целые туши тура и кабана, и старейшие матери рода стали разводить под ними огонь. Нуг еще днем убежал на Круглое озеро, чтобы снова угостить мать моллюсками. Ракушек было мало, но упрямый юноша нырял и нырял, обшаривая каждый метр дна и складывая найденных моллюсков в своем убежище. Наступили сумерки. Юноша нырнул в пещеру, сложил ракушки в кожаный мешок и вынырнул наружу. Вдруг совсем рядом он услышал женский голос:
— Я слышала это много раз! — Голос долетел откуда-то сверху, было уже слишком темно, чтобы разглядеть, кому он принадлежал. — Мужчина не должен бросать слова, как ветер швыряет пыль, — сказал тот же голос.
— Нашествие темнокожих отодвинуло праздник и состязания охотников. Я не мог…
— И теперь не сможешь, — женщина зло засмеялась, — ты не вождь, ты трус.
— Замолчи! — вскрикнул мужчина, и Нуг узнал в нем Юма. — Завтра я вызову Гирра на поединок, убью его и стану вождем, — спокойно закончил Юм.
— Не вызовешь, испугаешься! Он победил темнокожих!
— Разве это победа? — хохотнул Юм. — Гирр обманул их, как грудных детей. Темнокожих победил я. Конечно, помог и Грун. Поэтому во второй раз они побоялись нападать. В чем же заслуга Гирра?
Услышанное оглушило юношу, будто на него рухнули камни обрыва и похоронили на дне озера. Он не мог понять, почему Юм и Милла так не любили его отца, что хотели убить. Нуг не стал слушать разговор дальше, он, осторожнее выдры, без шороха и всплеска, ушел под воду и вынырнул далеко в камышах. Примчался в поселение, разыскал старшего брата и рассказал ему подслушанный разговор. Грун выслушал Нуга, попросил повторить сначала и сразу пошел к отцу.
— Имею важные слова к великому вождю, — сказал он.
Гирр, зная, что Грун никогда не тревожил его зря, всех удалил из хижины и велел:
— Говори.
— Позови Нуга, пусть говорит он.
Нуга не пришлось искать, и он повторил все, что слышал у Круглого озера.
— Спасибо вам, — сказал Гирр, обнимая сыновей, — ваш отец знает, что делать. Не беспокойтесь.
Оставшись один, великий вождь прикрыл глаза и задумался. Значит, вражду Юма к Гирру разжигала Милла, а слабовольный и болезненно завистливый Юм подпал под ее влияние. Сын Агу вспомнил, как очень давно, когда Грун только начал торить тропу жизни своими ногами, Милла хотела ласки Гирра. Не раз и не два она караулила его, обвивала руками, шептала жаркие слова.
