— Ничего, Яро, чем больше бьют, тем лучше. Меня до сих пор угощают иногда муджврой.
Дедушка молча покосился на отца и усмехнулся.
— Папа, почему так много наших родичей убили враги? — спросил я отца и потянул за рукав, чтобы он присел к нам на скамейку.
— Откуда ты взял? — сказал отец, садясь.
— Дедушка перечислял...
— Ты наблюдательный. Так и надо, — отец взял меня на колени. — У нас школ нет, грамоте нас никто не обучает. Мы должны быть наблюдательными, чтобы нас не обманывали все кому не лень.
— Да, нас все обманывают, — подтвердил дедушка. — Вчера приходил торговец, продал нам платок и почти все деньги забрал.
В Сванетии магазинов в те времена не было. Мелкие торговцы, таскавшие на себе товары, были единственными людьми, осуществлявшими товарообмен. Торговали они баснословно дорого. К тому же брали в основном не деньгами, которых у сванов было немного, а требовали шкуры зверей, особенно куниц. Естественно, что торговцев у нас недолюбливали.
— А что такое школа? — заинтересовался я новым для меня словом.
— Это такой дом, куда приходят дети, и ученые люди обучают их грамоте, делают умными.
— А где же дети живут? — недоумевал я.
— Они приходят в школу только днем, а вечером их отпускают домой.
Отец улыбнулся. Под правым глазом у него был шрам. Он получил его на охоте. В те времена в ходу были только кремневые ружья. Стрелять из такого ружья было довольно опасно. Из казенной части в сторону стрелявшего вырывалось пламя, которое нередко обжигало лицо стрелка. Жертвой неудачного выстрела и был мой отец.
Когда он улыбался, шрам исчезал, скрывался в складках кожи. Поэтому-то я и любил его улыбку. При улыбке лицо отца становилось красивым, молодым, приветливым.
— Если в Дали удастся послать вас в школу, вы будете учеными людьми, — вслух мечтал отец.
— Правительство переменится — будут школы, — заключил дядя Андеад, осматривая свой нехитрый музыкальный инструмент.
В этот момент дверь тихо приоткрылась, и в мачуб как-то необычно тихо прокрался один из наших соседей — Беки. Стучать в траурный вечер не полагалось.
— Тихий покой вашим несчастным гостям! — приветствовал он вполголоса.
— Счастье тебе, добрый Беки! — так же тихо ответило сразу несколько голосов. Все привстали со своих мест. — Что нового?
— Еще один человек оставил сегодня бедных мужалцев, — он снял шапку и, закатив глаза, перекрестился.
— Кто же, кто?
— Нашего бедного Бекирби убили... Дорога ему в рай, несчастному.
— Кто убил? У него же не было кровных врагов?
