Когда конвоиры привели Семину по дорожке в самый угол сада, где на скамье сидел Томас Краммлих, она не сразу узнала контрразведчика. Вечер был темный, новолуние, к тому же ветер только начал растаскивать тучи, но тут и звезды помогли бы мало, потому что скамейка стояла под самым забором, в тени, закрытая со стороны дома мрачной елью.
Семина шла медленно. Сначала она решила, что ведут расстреливать, но обстановка для этого была неподходящей. Что же тогда? Ей стало страшно: неизвестность, с которой не знаешь, как бороться, угнетала больше всего. А когда она увидала темную фигуру на скамье, то и вовсе остановилась.
Человек поднялся.
— Добрый вечер, мадам.
Она по голосу сразу узнала Томаса Краммлиха. Трудно сказать отчего, но ее страх прошел.
— Ах это вы, господин обер-лейтенант! — воскликнула она и удивилась, как хрипло звучал ее голос.
— Что с вами? — озаботился Краммлих и повернулся к конвоирам. — Вы мне больше не нужны. Можете идти. — Затем пригласил разведчицу сесть на скамью и сам сел рядом. — Неужели мы вас простудили днем? Дождь пошел так некстати…
Семина рассмеялась.
— Это от страха.
— Вот уж не подумал бы!
— Представьте себе, я ужасная трусиха. Из-за любого пустяка могу в обморок упасть. Презираю себя за это и все равно ничего с собой не поделаю. Может быть, вы слыхали такую пословицу: храбрец умирает один раз, трус — десять? Это про меня.
— Но во время расстрела вы держались прекрасно.
— Ничего удивительного. Страх заледенил. Я была как деревяшка. Кстати, господин обер-лейтенант, я еще не поблагодарила вас. А ведь я обязана вам жизнью…
— Что вы, какие пустяки! — прервал ее Краммлих. — Это был мой долг, и только… Я знал, что вы невиновны, да и мой шеф это знает, но он издергался за последние дни. Все нервы и нервы… Понимаете, мы получили точные сведения, что к нам заброшена русская разведчица по фамилии… как ее… — Краммлих пощелкал пальцами, вспоминая. — Ах да, Семина! Так гауптман из-за этой Семиной с ног сбился. Весь город перевернул — и хоть бы что. А тут вы ему под горячую руку попали.
Идя сюда, Краммлих пытался представить, каким выйдет разговор, но он никак не думал, что все получится настолько просто и естественно. Он почувствовал, как расслабляется. Не было войны, не было бомбежек и обреченности. Зато — и это было реальностью, чтобы убедиться в ней, достаточно было протянуть руку, — рядом сидела красивая приятная женщина, от земли пахло прелыми листьями, и где-то рядом звонко били редкие капли. Удивительно знакомый звук. На что это похоже? Наверно, капли попадают в пустую консервную банку, подумал Краммлих, и ему отчего-то стало очень весело и мирно.
