Эх, распошел ты…
Мой серый конь, пошел!..
На бочке верхом рыжебородый, бьет валенками в бочку, кричит:
— Подходи!
Бабы с ковшами из шалашей, бабы с котелками из землянок, ребятишки голобрюхие — с чашками.
— Пей!
А потом с горы, с яру, катались на шкурах, на кожах.
Вся заимка Лисья катается, гуляет.
Гуляют, пьянствуют Тарбагатайские горы!
Снег над шкурами клубом. Гора клубом. Небо клубом.
— О-о-ох!..
Голова кругом, колесом, летят, шипят, сшибаются шкуры.
На горе три сосны сухостойных подожгли. На горе пламя. Все под горой, как от щепы, видно. Полыхает гора.
— Садись, Микитин!
Ледяная гора разукатистая. Ледяное небо катится. А по небу луна тоже с гор на шкурах несется.
— Садись! Э-э-э-х, ты-ы!..
Бабы визжат. Баб, когда катаешь, обнимать надо. Как снег под полозьями, визжат бабы.
А в штабе курчавый играет на гармошке. Курчавые все и всегда — гармонисты.
Шлюссер-мадьяр и Микеш-серб с девками кадриль ведут.
У дверей парии семечки щелкают.
Мороз щелкает избы, как семечки.
Подошел парень к бочке, сказал Наумычу;
— Девка-то та, в загоне, замерзла.
Поднял кружку со спиртом рыжебородый.
— Пей! Какая девка? Гриппина-то, што ль? Пушшай! Царство небесно!
Выпил парень, пошел. Крикнул рыжебородый:
— Ты старику не говори, скажем — убегла!.. А ты как туда попал? Кралю повел, что ли?
Хохочет парень.
Кошеву в коврах привезли. В кошеве Калистрат Ефимыч, Настасья Максимовна, Никитин.
Парни по краям. На задках парни. Смольевые щепы в руках горят. Желто-багровый огонь, веселый.
Летит кошева под гору — голубой и желтый клуб.
Смолистый дым, веселый. Смолистый дым — как спирт.
— Э-эй!.. Сторонись, тулупы!..
Вся душа в снегу, все небо в снегу — голубом и мягком.
…Здорово!..
Снега мои ясные — утренний глаз олений! Вся долина, вся земля белки Тарбагатайские.
И медведь лохмокосый в берлоге, и красный волк на скалах, и лисица по хребту сугроба — ждут.
Ой, не скрипи, железо, по дороге, не вой за сугробом, волк, — сердце мое, как пурговая туча — по всему небу, по всей земле!..
Лиственницы бьются — не хотят па плечи снега. А снег на них бледно-зеленый, а хвоя бронзовая.
А ветер золотисто-лазурный в хвою уткнулся, бороду чешет.
Эх, снега мои ясные, утренний глаз, олений, — ждите.
…Снега шли на запад, тащили за собою морозы.
Мужики шли на запад.
Из тайги — к городам. Из гор — к городам.
Расступитесь, снега, разомкнитесь — голубое, золотое кольцо свадебное!
Сшибаются розвальни на раскатах. Закуржавели лошади. Сшибаются закуржавелые бороды.
