- О! - улыбнулся Москвин. - Где Петровский дворец на Петербургском шоссе, знаете?
- Разумеется. В двенадцатом году там Наполеон квартировал.
- Именно - кивнул Москвин. - Так вот, напротив, через шоссе - царский павильон поставили. А дальше гулянье - где-то с версту такой квадрат. И квадрат этот с шоссе и со стороны Москвы огорожен палатками. В них уже гостинцы завозят. Народ будет на гулянье между этими палатками входить и сразу гостинцы получать.
- Как ж вас там сыскать?
- Очень просто. Я буду в последних палатках от шоссе. Которые к Ваганькову ближе всех. В пятницу вечером и проходите. Там симпатичная компания соберется.
Бокильон протянул Москвину руку:
- Ну что ж, приду. Непременно приду.
Тут в комнатах раздался шум.
- Что такое?
Дверь распахнулась и на веранду, пятясь задом, вышла Мавра с самоваром в руках:
- Берегись, ожгу!
- Наконец-то!
Мавра осторожно поставила самовар на стол и выпрямилась:
- Тама с полиции пришли. Изволите пустить?
- Что? - удивился Деленцов. Пошарив в нагрудном кармане, он достал пенсне и надел его на нос: - Полиция?
- Хозяина спрашивают - проговорила Мавра, вытирая пот со лба. - Сказывают, злодей тут какой объявился.
- Так он же в отпуске! - вырвалось у мадам Деленцовой.
Дулин не стал терять время. Сорвав свой котелок с головы Выдриной-дочери, он перемахнул через перила веранды и с неожиданной для его комплекции мальчишеской резвостью помчался к лесу. За ним, оглушительно лая, побежала болонка. На поляне между дачей и лесом замелькали белые мундиры полицейских: упустив Дулина, собака принялась хватать за ноги их; не смея обнажить сабли, те безуспешно отбивались ножнами. Раздался выстрел. Порыв ветра донес задорный крик: "Москва-Во'гонеж!" В наступившей тишине тонким голосом запел самовар.
- "Смит-Вессон" - обронил Сытин.
- Сорок пятый калибр, - ревниво произнес Хазаров. - Что, наслушались в Америке?
- И настрелялся тоже - ответил Сытин. - Однако, - добавил он, пристально глядя на белые фигуры внизу, - наша полиция стреляет плохо. Ни дать ни взять Брейгель - "Охотники на снегу". В негативном варьянте.
Опасливо косясь на полицейских, болонка бегом возвращалась к даче.
- Темно! - пожал плечами Хазаров. - А на звук стрелять их, видно, не учили.
- Могли бы и попробовать - ответил Сытин. - Еще пять зарядов осталось.
- Но не пробуют - сказал Бокильон. - Это и называется плохо стрелять.
- О господи! - раздался, наконец, первый женский голос. - Что всё это значит?
