«Интересная и, прямо скажем, неожиданная картинка вырисовывается!», – мысленно удивился Лёнька. – «Получается, что Иосиф Виссарионович Сталин учился у достославного Карла Пятого, императора Священной Римской Империи? Ну, очень похоже на то, право слово…. Во-первых, беспощадно, слюнявой жалости не ведая, карать любое инакомыслие. Любое, мать вашу! Шаг в сторону – зона, два шага – расстрел. Подозреваемый не сознаётся? Пытать. Всё равно не признаёт вины, мол, подло оклеветали? Дальше пытать! Как не бывает дыма без огня, так не бывает и доноса без веских на то причин…. Во-вторых, доносчиков требуется старательно, регулярно и всемерно поощрять. То бишь, материально стимулировать этот – безусловно-полезный – процесс…. Теперь становится понятным, почему советские люди в тридцатые-пятидесятые годы двадцатого века (нашего с Лёхой, ёлочки пушистые, Мира), так активно «стучали» друг на друга. Донесёт Петров на Иванова, мол: – «Николай Николаевич является идейным троцкистом и законченным мракобесом. Я лично видел (через замочную скважину), как он тыкал в портрет дорогого товарища Сталина, вырезанный из газеты «Правда», острой швейной иголкой. А потом этот многострадальный портрет Николай Николаевич спрятал под соломенный половичок, который лежит в прихожей…». Придут ребята из Органов к Иванову с обыском. Ба, всё так и есть! Действительно, под половичком лежит «газетный Сталин в дырочку». Иванова, ясные кристаллы горного хрусталя, арестовывают и расстреливают. А хитрый Петров, который этот обрывок газеты под половик (во время дружеских посиделок), и запихал, въезжает в комфортабельную квартиру репрессированного…. Шик, блеск и красота. Главное, что народ един, непобедим и предан – до полной потери пульса – нетленным идеологическим канонам и духовным ценностям. То бишь, кровью повязан. И те – кто доносил, и те – кто арестовывал, и те – кто расстреливал…».
Наконец, чтение Указа было завершено.
Первым площадь Дам покинул прокурор.
– Всё, надеюсь, ясно? – угрожающе помахивая жезлом, поинтересовался профос. – Смотрите у меня, голодранцы! Ну и, понятное дело, славьте милосердного короля Филиппа. Без устали славьте, – потянул за уздечку, разворачивая коня, и припустил прочь – только мелкие жёлтые искры из-под конских копыт полетели во все стороны.
Вслед за профосом ускакали рейтары.
Последними, подобрав с мостовой длинные копья, удалились ландскнехты.
– Вот, собственно, и всё. Ничего страшного не произошло, – подытожил один из соседей по столу. – В других же фламандских и валлонских городках, говорят, всё не так. Там – непосредственно перед оглашением императорского Указа – обязательно кому-нибудь голову отрубят. А после прочтения Указа – в обязательном порядке – кого-нибудь сожгут на костре. Не иначе, для пущей доходчивости. Мол: – «У нас, испанцев, слова с делом никогда не расходятся…». Бают, что при покойном императоре Карле папские инквизиторы сожгли на кострах, живьем закопали в землю и удавили на виселицах почти сто тысяч христиан. А деньги и имущество казнённых, естественно, оказались в императорских кошельках, сундуках и закромах…. При Филиппе, сыне императора, зверств, спору нет, значительно поубавилось. Но, как болтают по углам, всё скоро возвратится на круги своя. Мол, оскудела казна королевская. Надо бы пополнить…. А, как же её, ненасытную, пополнишь? Известно – как. Старыми, надёжными и многократно-проверенными методами…
