Он вскочил, сел и снова вскочил. Ни Костя, ни Львенок ничего не могли понять. Где девчонки?
— Что вам надо? — побледнев, заорал мужчина. — Что за шутки?
— Это ваш номер? — пробормотал Львенок и постарался спрятаться за Костиной спиной.
— Это мой номер! — мужчина явно приходил в себя и не прочь был устроить грандиозный скандал. — Хамы! Хулиганы! Бандюги! Где администратор?
— Мы не хотели, — лепетал Львенок.
— Не нужно никого звать, — попросил Костя. — Мы просто перепутали номер. Мы не хотели вас пугать. Мы не знали, что здесь живете вы!
Мужчина презрительно оглядел мальчишек и спросил:
— Так развлекаются нынешние дети? Очень хорошо!
— Извините нас, пожалуйста, — попятился Львенок. — Мы больше не будем.
Он потянул за собой Костю и закрыл дверь.
— Ну, вляпались, — произнес он уже тогда, когда плюхнулся на свою койку.
— Все из-за тебя, — недовольно проворчал Костя. — Что, если он теперь жаловаться будет? Евгении Кирилловне или администратору?
— Но мы же извинились!
— Ему может не хватить наших извинений.
— Еще раз извинимся.
— Вот выселят нас из гостиницы, будешь знать.
— Почему это выселят? — возмутился Львенок. — Не имеют права!
— А ты имеешь право врываться в чужие номера и орать душераздирающим голосом? Кто тебе сказал, что там Ира с Зинкой?
— Парень из нашей группы.
— Мог бы сначала проверить.
Их спор прервал стук в дверь.
— Ну вот! — внушительно прошептал Костя. — Это администратор. Открывай!
Львенок открыл. Это был не администратор.
— Привет, мальчишки! — Ира улыбалась весело и открыто. — Пришли вас проведать. Как устроились?
Зина по-хозяйски оглядела комнату:
— Мальчишки и есть мальчишки! — обернулась она к Ире. — Даже вещи в шкаф не положили.
Костя молчал. И Львенок тоже. Они никак не могли поверить, что их пока никто не выселяет из гостиницы.
— Что с вами? — удивилась Зина. — У вас что-нибудь украли?
— Придумаешь тоже! — огрызнулся Львенок.
— А чего вы такие красные?
— Жарко очень. Покраснеть нельзя, что ли?
1717 ГОД
Перед въездом в Париж Петр Первый наконец сел в королевскую карету, следовавшую за русским представительством от самой границы Франции. Карета казалась Петру самым неудобным способом передвижения, но иначе нельзя — не положено по сану.
Путешествие по Франции не доставляло русскому царю никакого удовольствия, а в Париже были дела государственной важности, дела дипломатические. Это означало, что нужно подчиняться строгим правилам придворного этикета, облачаться в парадный костюм из золотой парчи, вести хитроумные беседы. Как это было не по душе Петру!
