— Я протестую! Протестую! — взревел Томасси, перекрывая шум зала. — Ваша честь, мы судим одного шестнадцатилетнего подростка, а не всю нацию.
— Мистер Кантор? — судья взглянул на помощника окружного прокурора.
Кантор рассчитывал услышать совсем другой ответ. И теперь не знал, что ему сказать, чтобы не поставить под удар свою будущую карьеру. Он покачал головой.
— Я не могу утверждать, что высказывания свидетеля не имеют отношения к нашему делу, хотя они в высшей степени неожиданны, — отметил судья.
— Ваша честь, — обратился к нему мистер Джафет.
— Да?
— Могу я пояснить свои слова? Я хочу, чтобы меня правильно поняли.
— Ваша честь, я протестую! — воскликнул Томасси.
— Я запомню ваш протест и приму решение после разъяснения свидетеля, мистер Томасси. Продолжайте, мистер Джафет.
— Извините, я очень волнуюсь. Эта история имеет подоплеку. В школе Урек занимается вымогательством.
— Я протестую! — Томасси вскочил и направился к судье.
— Пожалуйста, сядьте на место, мистер Томасси.
— Подсудимого не обвиняют в вымогательстве.
— Все, сказанное свидетелем, можно будет вычеркнуть из протокола, когда он кончит говорить.
— Но жюри…
— Я дам членам жюри соответствующие указания, мистер Томасси. Продолжайте, мистер Джафет.
— По меньшей мере четыре десятилетия, со времен сухого закона, в нашей стране процветает организованная преступность, вымогающая деньги у мелких владельцев. Власти не в силах совладать с ней. И, как следствие, дети начинают копировать взрослых. В школе действует банда, которая установила таксу за охрану шкафчиков в раздевалке. Мой сын отказался платить четверть доллара в месяц. Будь он взрослым, на него напали бы, чтобы дать ему хороший урок. Точно по той же причине его избили и в школе. Таково мое объяснение. Мой ответ на заданный вопрос.
— Вы закончили?
— Да.
Томасси все еще стоял.
— Мистер Томасси, если это дело будет разбираться в следующей инстанции, мое решение, возможно, послужит причиной отмены приговора этого суда, но я считаю ответ вполне уместным и отклоняю ваш протест. Продолжайте, мистер Кантор.
— У меня больше нет вопросов.
Выходя из-за столика, Томасси еще раз похвалил себя за то, что догадался позвонить в Вашингтон.
— Мистер Джафет, в этом зале вы дали клятву говорить правду, всю правду и только правду. Это ваша привычка — говорить правду под присягой?
— Я никогда не бывал свидетелем в суде.
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос. У вас вошло в привычку говорить правду под присягой?
