— Очухался, я спрашиваю? — повторил свой вопрос Аршинов.
— М-да, — промычал Томский. — Думаю, да.
Хотел опереться руками на пол и сесть, но почувствовал, что не может развести запястья. Они оказались туго стянутыми веревкой. Его связали. Зачем? В руках Аршинова появился штык-нож. Алексей поддел им узел и размотал веревку.
— Чайку налить?
Толик кивнул. Только теперь он увидел, что, кроме Лёхи и Вездехода, у костра сидел еще один человек. Сложив ноги по-турецки, он блаженно щурился и потягивал чай. Широкое, изрытое оспинами лицо. Жидковатые черные волосы до плеч, заметно тронутые сединой. Длинные, свисающие с подбородка усы, тоже седые.
Наряд незнакомца был таким же примечательным, как и его физиономия. Вместо популярных в Метро шнурованных ботинок на ногах были высокие, тщательно начищенные сапоги из яловой кожи. Заправленные в них брюки оказались бежевого цвета. Слишком светлые для Метро, но при этом не очень грязные. Коричневую толстовку с капюшоном украшал рисунок: в верхней части желтого прямоугольника шли три поперечных полоски — зеленого, белого и красного цветов. Вставшая на дыбы лошадь и надпись «Феррари» были черными. Последний штрих — грубо вырезанные из дерева фигурки животных: птица с распростертыми крыльями, бегущий волк и рыбина, изогнувшая хвост. В каждой сделано отверстие, через которое продеты тонкие, явно сплетенные из человеческих волос веревочки. Они крепились к толстовке булавкой. Четвертым брелоком был простой равносторонний треугольник из позеленевшей меди.
Аршинов передал Толику кружку горячего чая, поймал его вопросительный взгляд.
— Нечего меня глазенками сверлить. Если бы не я, ты бы нашего Вездехода прибил. Ни с того, ни с сего начал вопить, кулаками махать. Хорошо, что я рядом оказался. А фингал, между прочим, тебе идет. Очень, ты, мужественно выглядишь.
Томский коснулся пальцами щеки. Под левым глазом действительно имелась припухлость. Ясненько. Пока его душа путешествовала с Желтым, бренное тело жило своей жизнью. Бушевало так, что Аршинову пришлось засветить лучшему другу под глаз и связать руки. Прекрасно.
Толик не стал комментировать рассказ и молча отхлебнул чаю. Прапор внимательно смотрел на него. Видимо, остался доволен — ногой подтолкнул Томскому автомат. Анатолий машинально кивнул и вдруг понял, за что благодарит. Его посчитали достаточно нормальным, чтобы доверить оружие! Дожил! А впрочем, нечего обижаться. За ним теперь нужен глаз да глаз. Аршинов поступил правильно.
