Где рай финифтяный и Сирин
Поет на ветке расписной,
Где Пушкин1 говором просвирен
Питает дух высокий свой,
Где Мей2 яровчатый, Никитин3,
Велесов первенец Кольцов4,
Туда бреду я, ликом скрытен,
Под ношей варварских стихов.
Когда сложу свою вязанку
Сосновых слов, медвежьих дум?
"К костру готовьтесь спозаранку",
Гремел мой прадед Аввакум.
Сгореть в метельном Пустозерске
Или в чернилах утонуть?
Словопоклонник богомерзкий,
Не знаю я, где орлий путь.
Поет мне Сирин издалеча:
"Люби, и звезды над тобой
Заполыхают красным вечем,
Где сердце — колокол живой".
Набат сердечный чует Пушкин —
Предвечных сладостей поэт…
Как яблоневые макушки,
Благоухает звукоцвет.
Он в белой букве, в алой строчке,
В фазаньи пестрой запятой.
Моя душа, как мох на кочке,
Пригрета пушкинской весной.
И под лучом кудряво-смуглым
Дремуча глубь торфяников.
В мозгу же, росчерком округлым,
Станицы тянутся стихов.
