Салли показала ему язык и наморщила нос, чтобы поправить сползающие с носа очки.
— Моя мамочка говорит, что если и возникнет другая война, это будет последняя война, — сказала Джейн. — Потому что бомбы убьют всех.
— Ты не должна больше заботиться об этом, так как Господь будет твоим лучшим другом, — сказала девочка-валлийка. — Но если он не твой друг, ты отправишься прямиком в преисподнюю, когда умрешь.
— Не отправлюсь. Ты ничего не знаешь об этом. Моя лучшая подруга — Салли. — Джейн поймала между партами руку Салли, и та сказала вызывающе:
— Я тоже очень люблю Джейн!
— Девочки не должны любить девочек, а мальчики не должны любить мальчиков, — возразила соседка Джейн по парте. — Так говорит Гудвин Мэнн. Вы должны отдавать всю свою любовь Господу.
— Если ты решила принять участие в споре, я думаю, тебе лучше встать и назвать себя, — сказала Диана, сдерживая растущее раздражение и напоминая себе о том, что не их вина, что они рассуждают не как нормальные дети их возраста и так нетерпимы; это был метод их воспитания.
— Теперь я хотела бы услышать, как новые ребята читают, а другие смогут увидеть, как много вы в состоянии прочесть сами.
Она прослушала уже двух чтецов, когда соседка Томаса по парте громко сказала:
— Ты не должен говорить так. Сейчас же скажи мисс Крэмер ту гадость, которую ты говорил!
— Не здесь, Томас, ладно? Мы ведь не хотим никого оскорбить, когда нет причин для этого.
— Я прощаю тебя и буду молиться за тебя, — сказала соседка Томаса по парте, и у Дианы возникло неловкое ощущение того, что эти слова были обращены не только к Томасу, но и к ней.
Так началось утро. Новые дети не столько рассказывали сказки, сколько добивались от своих соседей признания всех своих грехов, которые те когда-либо совершили, вплоть до самых незначительных. Во время обеда Диана вышла на школьный двор, надеясь, что новенькие перестанут быть такими пуританами, когда включатся в игру.
Радио передавало диско-музыку, в которой вместо лирического текста, как предполагала вначале Диана, все повторялись и повторялись слова: «Под этим утесом я должен построить свою церковь». Некоторые из мунвэловских ребят начали с энтузиазмом танцевать, но владелец приемника выключил его.
— Вы не должны так танцевать, — упрекнул он их.
Некоторые из класса Дианы учили новичков играть в «Гари-в-яме». Девочку-валлийку, Мэри, выбрали находиться в «яме»; ей завязали глаза, и она должна была выхватывать «жертву», находясь в кругу, которым была обведена ее «яма», удерживая ее руками. Если она угадывала свою «жертву», этот ребенок должен был присоединиться к ней в «яме», ему также завязывали глаза, потом процесс повторялся до тех пор, пока круг не заполнялся «жертвами» полностью. Но не успела игра начаться, Мэри стащила повязку и спросила:
